— Леди? Какие ещё леди? — вызывающе спросил Роберт. — Я подъехал первым.
Сюзанна повернулась к Аниной подруге:
— Карин, я предлагаю, чтобы мы, женщины, как более умные, дали Роберту возможность въехать первым... коль ему непременно хочется первенствовать.
Карин пожала плечами и проворчала:
— Умные уже так далеко отступили, что давно превратились в дур.
Родительский дом трёх сестёр, казалось, выпал из времени. По сравнению с соседними виллами он был маленький. Это впечатление усиливалось ниспадающей двускатной крышей и узким фасадом. Но зато пышно разросшийся сад казался бесконечным, а перед гаражом хватало места для всех машин.
Гостиная была достаточно просторной для семейного праздника. В углу притаился камин, который не разжигали со дня смерти отца. Рядом, отражаясь в натёртом паркете, стояла большая, со вкусом украшенная рождественская ёлка. В семье была давняя традиция — не убирать ёлку до девятого января — дня рождения матери.
Сквозь застеклённые двери, ведущие на террасу, открывался чудесный вид на долину Рейна, серо-белую в это время года.
Именинница с улыбкой встречала гостей и принимала поздравления, но в ней чувствовалась некоторая напряжённость. Она была небольшого роста, приветливые глаза светились теплотой, противореча упрямой линии плотно сжатых губ.
Стол был накрыт на восемь персон. Благородный, несколько старомодный фарфоровый сервиз, серебряные приборы и бледно-жёлтые салфетки расположились на белой скатерти как по линейке. В центре стола стояли домашние пироги. «На каждую персону как минимум по одному», — весело отметила про себя Сюзанна.
Мать села во главе стола, между Теодором и господином Эммрихом. Остальные расположились вокруг стола. Сюзанне досталось место в самом конце.
— Русская плетёнка выглядит очень соблазнительно, — начал Теодор. — Могу я предложить самый первый кусочек моей дорогой Хильдегард, прелестной имениннице?
Она мягко улыбнулась ему:
— Спасибо, Теодор.
Сюзанна подумала: «А что здесь делает нотариус? На скромном семейном празднике? Что это мама замышляет?»
— Позвольте мне проявить некоторое самоволие и взять на себя роль хозяина дома, — продолжал Теодор своим звучным голосом. — Кому налить кофе? Кто хочет кусочек яблочного пирога? Он ещё горячий. А вот это — пирог «Дунайские волны».
Карин подозрительно косилась на него.
После того как кофе был налит, а пироги розданы, за столом установилась тишина. Слышалось лишь постукивание вилок да изредка прихлёбывание кофе.
— Просто лакомство, настоящее лакомство этот яблочный пирог! — Теодор пытался преодолеть угнетённое молчание за столом. Но никто не поддержал его попытку завести разговор.
Сюзанна смотрела за окно в сад. Под большим ореховым деревом всё ещё стояли старые качели из её детства. Мать всё оставила как было. «Внукам пригодится», — сказала она однажды. Но никаких внуков так и не появилось. Качели сиротливо прождали пятнадцать напрасных лет.
Через несколько минут гнетущего молчания заговорила Аня.
— Как дела в клинике, Сюзанна?
— Сейчас всё спокойно. Такое впечатление, что новые земляне хотят переждать зиму, прежде чем появиться на свет.
— Их легко понять, — сказала Аня. — Такой собачий холод.
— Сегодня были всего одни роды. Правда, они длились четырнадцать часов. В конце концов пришлось вытаскивать бедняжку за уши.
Хильдегард тихо вздохнула.
Аня засмеялась:
— Наверняка это была девочка: ей хотелось прихорошиться перед выходом.
Сюзанна покачала головой:
— Нет, на сей раз мальчик. Среди них попадаются такие норовистые упрямцы. — Она бросила беглый взгляд в сторону Роберта.
Тот отодвинул свою тарелку и сунул в рот сигарету.
— А как насчёт большой любви, Сюзанна? Наша юная акушерка ещё не отыскала себе сказочного принца?
— Сейчас мне не до личной жизни, — уклончиво ответила она.
— Кому налить ещё кофе? — спросил Теодор.
Нотариус благодарно подставил свою чашку.
— Я бы посоветовал вам отведать «Франкфуртской короны».
И снова давящее молчание. Через какое-то время Карин попыталась перевести разговор на другую тему:
— Ну, Регина, а как вы провели отпуск в этом году? Можно я отгадаю? Это был круиз по Карибскому морю или сафари в Восточной Африке.
Регина стряхнула крошки со своего уникального тёмно-синего платья и отрицательно покачала головой:
— Ни то ни другое, Карин.
— Тогда, наверное, горнолыжные спуски в Альпах?
— Пешеходные странствия в Тоскане.
— Да что ты говоришь! Это теперь в моде?
Регина колко усмехнулась:
— Модно — едва ли. Это эксклюзивно. Альтернативный отдых, индивидуальные идеи. Самоидентификация в сказочном ландшафте.
— Ну, — спросила Аня, — удалось себя идентифицировать?
— Всё это происходит под профессиональным руководством пастыря странников.
Карин раскрыла рот:
— Кого-кого?
— Менеджера-природоведа, — подключился Роберт.
Клубы дыма от его сигареты плыли в сторону Карин, она отгоняла их рукой.
— Пастырь странников — это что-то вроде проводника, — высокомерно пояснила Регина.
— А почему нельзя так и сказать — проводник?
— Кто-нибудь хочет отведать великолепного чизкейка? — прогудел Теодор. — С изюмом, выдержанным в роме. Это поэма! Хильдегард, моя бесценная, только теперь я понимаю, чего я был лишён все эти годы.
Мать молчала.
Наконец она допила свой кофе и легонько постучала ложечкой по фарфору. Это прозвучало как звон колокольчика. Все подняли головы. «Началось», — с ожиданием подумала Сюзанна.
Именинница торжественно повысила голос:
— Дорогие мои дочери! Милая Карин! Дорогой зять! Дорогой господин Эммрих! Мой милый Теодор! Сегодня, в мой шестидесятый день рождения, я хочу сообщить вам две вещи, которые призваны сыграть важную роль в моей дальнейшей жизни. Во-первых, я хотела бы официально представить вам моего дорогого спутника жизни, господина Теодора Вагнера.
Он расплылся в улыбке, как медовый пряник, раскланиваясь на все стороны.
— Это ты прекрасно сказала, моя дорогая.
Она кивнула ему и продолжила:
— Теодор сделал мне подарок ко дню рождения — круиз по Средиземному морю, после чего мы на несколько месяцев уезжаем в его загородный дом на юге Франции. А осенью я собираюсь купить себе в городе маленькую квартирку. И тут я перехожу ко второй теме.
