Она замолчала, и Кейд напряг слух. И обрадовался, когда она снова заговорила:
— Ладно, вряд ли вы все это вспомните, когда очнетесь, так что… Потайные проходы шли между комнатами, а потом сходились в тоннеле, который выводил наружу, за стены замка. Уиллу и мне всегда говорили, что этим путем можно будет бежать из замка, если на него нападут, и именно так я из замка и выбралась. Свечу я взяла из своей комнаты, зажгла ее от огня в комнате своей няни — она была старая, всегда зябла, и у нее в комнате даже летом зажигали камин, — пояснила Эверилл, а потом продолжила: — Я храбро направилась по проходам. Там было темно и грязно, везде висела огромная ужасная паутина и раздавались звуки, словно кто-то носится вокруг. Я была уверена, что это какие-то маленькие существа, которые непременно нападут на меня. Я уже почти повернула назад и побежала бы в свою комнату, однако мне хотелось повидать Уилла, поэтому я заставила себя идти дальше и наконец добралась до конца тоннеля.
Воздух вокруг него вздрогнул от легкого смешка, и Эверилл призналась:
— У меня ушло страшно много времени на то, чтобы открыть дверь. Но все же мне удалось это сделать, и в тоннель тут же ворвался ветер и загасил мою свечу. Однако тоннель заканчивается в пещере, и через вход в нее проникало достаточно солнечного света, чтобы было видно, куда идти. Там я бросила свою свечу и вышла наружу, волоча за собой узел с постельным бельем. Помню, было так светло, что глазам моим стало больно после долгого пребывания в темноте. Я очень устала — ведь я потратила столько сил, — поэтому прошла немного, остановилась под славным тенистым деревом и с удовольствием съела приготовленную в дорогу еду. Я собиралась продолжать свое путешествие после того, как поем, но от пережитых волнений и сытости мне захотелось спать, и я отряхнула, как могла, паутину и грязь со своего узелка и легла под деревом поспать. Тут-то меня и нашли. Думаю, когда все поняли, что я пропала, поднялся страшный шум. Слуги обыскали каждый закуток и щель в замке, на помощь вызвали солдат. Меня нашел под деревом отец. Я крепко спала, закутавшись в испачканное белье, в волосах у меня застряла паутина, на лице была грязь, и отец клялся, что поначалу принял меня за крестьянскую девочку, а не маленькую леди, — закончила она с чувством.
Кейд не устоял. Он открыл глаза, прищурился, стараясь разглядеть ее, и спросил:
— А вы очень огорчились, что вас нашли и вернули обратно?
— Нет. В тот момент я даже обрадовалась, — призналась Эверилл с насмешкой в собственный адрес, не щадя своего достоинства. — Понимаете, пошел дождь, похолодало. Мне очень хотелось вернуться в замок и… — Вдруг голос ее замолк, она резко вскинула голову, увидела, конечно, его, а потом она ахнула и встала. — Вы проснулись!
Кейд ничего не ответил. Ему было больно говорить, да ее слова и не требовали ответа.
Тут Эверилл придвинулась ближе к кровати. Он все еще не мог видеть ее четко. Она спросила:
— А вы не хотите пить? Или — ах, мне следует послать за Уиллом! Он часто сидел рядом с вами и настаивал, чтобы я нашла его, если вы очнетесь. Подождите немного.
Кейд поднял голову и смотрел, как торопливо удаляется ее смутная фигура; его огорчало, что он не может рассмотреть ее как следует. Но вот ее темная одежда растворилась во мраке комнаты. Звук ее затихающих шагов, открывшаяся и закрывшаяся дверь — только так он понял, что она ушла.
Скривившись, Кейд опять лег и снова закрыл глаза, не понимая, почему они обманывают его. У него никогда не было никаких проблем со зрением. И почему он не помнит, как он здесь оказался? И что Эверилл имела в виду, сказав, что Уилл очень часто сидел рядом с ним? Что?…
Звук открывающейся двери отвлек его от этих мыслей, и он нахмурился, устремив взгляд в ту сторону. Должно быть, Уилл находился где-то поблизости. Возможно, внизу, в большом холле, предположил Кейд. Он поморщился от бесполезной попытки получше рассмотреть вошедшего, и позвал:
— Уилл?
— Нет, это Эверилл.
Ее голос звучал удивленно; она закрыла дверь, потом бросилась вперед, и когда приблизилась, ее фигура выделилась из общего тумана, застилающего глаза Кейда, и превратилась в темный призрак, увенчанный огненными волосами.
— Я послала служанку сообщить Уиллу новости и принести питье для вас. Он скоро придет. У вас плохо со зрением, милорд? — Едва этот вопрос сорвался с ее губ, как она добавила: — Не разговаривайте, это явно причиняет вам боль. Конечно, в горле у вас пересохло. Просто кивните и покачайте головой.
Кейд скривился. Она права. Ему действительно было больно разговаривать, хотя он был уверен, что это пройдет, если глотнуть чего-нибудь. Его больше беспокоило, как он здесь оказался и что у него с глазами, но он только кивнул, давая понять, что со зрением у него действительно плохо.
— Ах! — Она слегка нагнулась к нему, и от крепкого запаха цветов и специй у него защекотало в носу, а она пробормотала: — Уилл ничего не сказал о ранении, которое могло бы повредить вашему зрению. Быть может, это как-то связано с раной на голове.
Эверилл выпрямилась и слегка повернулась, потому что дверь опять отворилась. Кейд тоже посмотрел в сторону двери и увидел гораздо более крупную фигуру в темных штанах и светлой рубашке, приближающуюся к нему.
— Уилл? — не удержавшись, спросил Кейд и скривился, услышав, какое удручающее карканье сорвалось с его губ, не говоря уже о том, как засвербело у него в горле.
— Он не видит, — пояснила Эверилл. — Это может быть последствием ранения головы. Или, возможно, его глазам просто не хватает влаги, как и его горлу. Нам с трудом удавалось его немного кормить и поить эти две недели.
— Понятно, — сказал Уилл, подходя к кровати, в то время как Эверилл направилась к двери.
— Я пойду посмотрю, куда делась эта горничная, которой я велела принести для него воды, и еще велю ей принести немного бульона, — сказала она, покидая комнату.
Уилл подошел и навис надлежащим Кейдом.
— Ты ужасно выглядишь, дружище.
Когда Кейд, услышав эти слова, с отвращением фыркнул, Уилл рассмеялся и уселся на то место, где раньше сидела его сестра.
— Хорошо, что ты наконец-то смог открыть глаза. Я боялся, что ты никогда больше этого не сможешь сделать.
— Что?… — начал Кейд, но замолчал, когда Уилл схватил его за руку.
— Побереги свой голос. Я расскажу тебе, что произошло, а вопросы ты сможешь задать потом.
Когда Кейд снова расслабился на кровати, Уилл спросил:
— Ты помнишь, как мы плыли на корабле?
Кейд нахмурился, пытаясь понять, о чем идет речь. Уилл, очевидно, это заметил, потому что в голосе его, когда он заговорил, прозвучала озабоченность.
— Ты ведь помнишь, что нас взяли в плен люди Бэбара и три года держали в заточении?
Кейд кивнул. Это время он забудет не скоро. Почти три года его жизни были потеряны в этой тюрьме. То были ровно тысяча семьдесят два дня ада. Кейд вел им счет по ночам, сидя в темной камере и разговаривая со своими товарищами по заточению — со своим родичем Йеном и Уиллом Мортанем. Уилл был англичанином, которого Кейд почти не знал до того, как они попали в плен к неверным во время Крестового похода, но теперь он считал Уилла одним из самых близких и преданных друзей. Их дружба — вот единственная стоящая вещь, которую принесло им пережитое.
