— Может, все–таки отпустишь меня? — спросил недовольно.
Динка непроизвольно сжала пальцами его одежду и яростно затрясла головой, мол, ни за что не отпущу: даже если руки мне оторвешь — зубами вцеплюсь.
Ангел устало вздохнул.
— Не брошу я тебя, — успокоил он. — Но мне неудобно нести тебя на руках. Не вижу, куда иду. Ты понимаешь меня? Я не вижу ничего под ногами, могу споткнуться и упасть вместе с тобой. Если ты отпустишь меня, я понесу тебя на закорках. Так будет безопаснее. Согласна?
Динка секунду подумала и кивнула. Ангел остановился и опустил ее на землю. Потом присел, подставляя свою спину. Когда она обняла руками его шею, он подхватил ее под сгибы коленей и поднялся.
Какое–то время они шли молча, потом он раздраженно процедил:
— Зачем я только сунулся сюда один? Без него я не смогу найти выход…
Динка не представляла, о ком говорит ее ангел, но главное поняла.
— Я могу, — несмело сказала девочка, догадавшись, что ее спаситель сейчас злится, а значит, и ей может перепасть. И на всякий случай пояснила: — Найти выход.
— Неужели?
Динка очень устала — пережитый страх изнурил ее, — но, услышав в его голосе насмешку и недоверие, нашла в себе силы обидеться.
— Да, могу, — решительно заявила она.
— Ну тогда найди чертов выход, — скомандовал он. — По собственному желанию это место нас не отпустит.
Стоило только Динке собраться, как она тотчас почувствовала направление. И почему только раньше не чувствовала? Наверное, испытанный ужас обострил ее чутье, обнажил загадочный внутренний компас, принцип действия которого она сама толком не понимала.
— Туда, — рукой указала Динка. — Выход там.
— Придется поверить тебе на слово.
Через лес и туман они какое–то время шли в полном молчании. Динка только рукой указывала путь. Запах серы забивался в ноздри, но девочка к собственному удивлению успела с ним свыкнуться. Ветви то и дело хлестали Динкиного спасителя по лицу — он вынужденно терпел, не имея возможности заслоняться от них руками.
— Тебе сколько лет? — вдруг спросил ангел.
— Двенадцать.
— Для такой малявки ты слишком тяжелая, — пожаловался он.
Динка начинала злиться. Ангел все меньше напоминал ей ангела. В ее классе были девочки ниже ее ростом, но даже так — Динка была самой худенькой среди всех. Он нарочно гадости говорит — она совсем не тяжелая! Динка прислушалась — ее ангел дышал слишком громко, натужно. Кажется, не соврал — ему и правда тяжело ее нести.
«Вот же хиляк, — подумала Динка. — Сколько ему лет, интересно? Двадцать, наверное. А двенадцатилетнюю девчонку еле–еле тащит».
Хотя, если честно, Динка плохо определяла возраст. Он был не такой взрослый, как учителя или отец с мачехой. Но и не школьник, это точно. Интересно, как он, такой немощный, из провала ее вытащил? Наверное, тоже испугался. Говорят, когда сильно испугаешься, силы откуда–то берутся. Ладно уж, раз ему тяжело…
— Я сама могу идти, — снисходительно сказала девочка.
— Это радует, — тут же остановился ангел и, присев, дал ей слезть с его спины.
Когда ноги Динки коснулись земли, он двинулся вперед. Динка даже подумать не успела, как ее рука сама сделала рывок, а пальцы крепко схватили рукав его одежды. На секунду она испугалась, что он уйдет.
— Кто–то сейчас очень смело утверждал, что может идти сам, — обернувшись к ней, усмехнулся он.
Динка нахмурилась и отвернула лицо. Пусть говорит, что хочет, но она ни за какие коврижки его не отпустит. В мире с запахом серы одной слишком страшно.
— Ты уверена, что знаешь, где выход? — спросил он, направляясь сквозь лес.
— Угу, — отозвалась Динка.
По пути он заслонялся от веток свободной рукой, а девочке они вообще не мешали — у нее был живой щит, который уберегал ее от враждебности чужого мира. Может быть, поэтому Динка не сразу заметила, что лес начал редеть. Зато она услышала звук — тихое, едва слышное хрустальное позвякивание. Этот звук ей был хорошо знаком.
— Я правильно иду? — спросил ангел; он явно ничего не слышал.
— Угу, все время прямо.
Совсем скоро они вышли из леса. Теперь впереди был только туман — сплошная серая стена. Даже землю под ногами и то плохо видно.
— А откуда ты знаешь, где выход? — после недолгого молчания спросил Динкин спутник. — Запоминала дорогу?
Девочка не ответила — ее глаза наконец обнаружили то, что так долго искали. По внутренностям теплой волной разлилось облегчение. Наконец–то она выберется из этого мерзкого мира!
Впереди, прямо в воздухе, сверкающей россыпью кружились разноцветные осколки стекла — прозрачные, призрачные. Они собирались в причудливые узоры, потом разбегались друг от друга в стороны и снова собирались вместе — создавая новый узор. Соприкасаясь, позвякивали, словно шептали друг другу стеклянными голосами стеклянные заклинания.
«Иномирный калейдоскоп», — привычно подумал Динка.
Если бы ее спаситель видел сейчас эти танцующие цветные осколки, он бы, наверное, согласился. Но он не видел — смотрел сквозь них взглядом слепого.
— Мы точно правильно идем? — спросил он, подтверждая Динкины предположения.
— Правильно.
— Долго еще? — в его голосе снова послышалось недоверие.
Динка не ответила и в этот раз. Зачем? Она крепко держала его за рукав, когда они вместе шагнули в «калейдоскоп».
Это длилось какую–то долю секунды. Все стало красочным и сверкающим — но, похоже, только для нее. Динкин провожатый не видел, насколько завораживающе красив портал. А в следующее мгновение позвякивание цветных стеклышек смолкло, и порыв ветра швырнул Динке в лицо пыль Старого Города.
Они стояли посреди городских развалин. Прямо перед ними — два небоскреба. Самые высокие здания Старого Города, построенные в последний год его жизни, — каждый в тридцать два этажа. Рамы скалятся острыми зубьями разбитых стекол. Чуть слева, в зарослях кустарников, — железный каркас автомобиля. Ни колес снаружи, ни сидений внутри. Справа, возле круглого одноэтажного здания, где когда–то были кассы автостанции, завалившись набок, спит многолетним сном автобус. Сквозь окна без стекол пробиваются зеленые верхушки молодых деревьев — семена, должно быть, занесло в салон ветром.
— Мы дома, — констатировала Динка.
— Надо же, — слегка удивился ее спутник, — ты действительно нас вывела. Пойдем.
Динка отпустила его рукав. Теперь они были в своем мире, и она больше не боялась. Здесь ей все было хорошо знакомо. Привычно. Ее родной мир не умел мыслить, как человек, а здешний туман был безруким. Но Динка все равно последовала за своим загадочным спасителем.
