Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 126
В начале 1913 года полевая «трехдюймовка» признавалась уже устаревшей. Генерал-инспектор артиллерии в своем докладе писал, что хотя материальная часть «сравнительно в хорошем виде, но в скором времени придется думать о новом перевооружении».
На вооружение горной и крепостной артиллерии в 1909 году была принята 76-мм пушка системы Данглиза с разъемным стволом длиной 16,5 калибра, разработанная заводом Шнейдера. Она стреляла всеми снарядами 76-мм дивизионки на дальность до 7000 м и обладала такой же скорострельностью. Вес системы в походном положении 1236 кг, в боевом — 624 кг. Небольшая начальная скорость — 380 м/с — и угол вертикального наведения до 35 градусов позволяли вести навесную стрельбу по противнику, укрывшемуся за горными склонами. По сути, получилась достаточно легкая и скорострельная гаубица, способная действовать непосредственно в боевых порядках пехоты и поражать закрытые цели. Ничего подобного в русской армии не имелось, и решение напрашивалось само собой. Путиловскому заводу было поручено переделать горную пушку в полевое орудие, получившее обозначение «3-дюймовая короткая пушка обр. 1913 г.». Суть «модернизации» заключалась в том, что, сохранив общее устройство и основные механизмы в прежнем виде (лишь коленчатую боевую ось заменили прямой), орудие сделали неразборным и расширили ход колес. В войска короткие пушки стали поступать в 1916 году. На фронте они, наряду с горными пушками, использовались в составе траншейных и штурмовых батарей, исполняя роль полковой артиллерии, которой официально в русской армии не существовало.
Опыт Русско-японской войны показал необходимость для поражения укрытого противника иметь орудия навесной стрельбы с мощными фугасными снарядами. К тому же при одинаковом калибре гаубица — с укороченным стволом и облегченным лафетом — имеет значительно меньший вес, чем пушка, а благодаря малой начальной скорости расходует меньше пороха, меньше подвержена износу канала ствола, менее требовательна к прочности снаряда, допуская использование чугуна или стали менее высокого качества.
Принятая на вооружение русской армии в 1909 году, полевая легкая 122-мм (48-линейная) гаубица была куплена у Круппа после проведения сравнительных испытаний зарубежных и отечественных систем. По баллистическим качествам орудие удовлетворяло указанным условиям, так как крутизна траектории позволяла пулям шрапнели (500 пуль в снаряде) поражать противника сверху вниз, а 23-килограммовые бомбы с разрывным зарядом в 4,7 кг тротила могли разрушать земляные укрепления. Система весила 2217 кг в походном и 1337 кг в боевом положении. Изготавливалась на Путиловском и Санкт-Петербургском заводах.
Чуть позже была принята и 122-мм гаубица Шнейдера образца 1910 года, производство которой наладили на Обуховском заводе. Весовые и баллистические характеристики обоих орудий были примерно одинаковыми. Первое имело клиновой затвор, второе — поршневой. Заряжание раздельно-гильзовое. Начальная скорость составляла 335 м/с, дальность стрельбы — до 7700 м при полном боевом заряде (дальность зависела от комбинации из пяти переменных зарядов пороха), максимальная скорострельность — 2 выстр./мин.
К 19 июля 1914 года в полевых войсках состояло 512 легких гаубиц, что соответствовало штату.
Кайзеровская армия выбрала для легкой гаубицы калибр 10,5 см. Система обр. 1898/09 г. в боевом положении весила 1090 кг, в походном — 1980 кг и стреляла 15,7-кг снарядом на дистанцию до 7000 м.
Вопрос о принятии на вооружение новых образцов тяжелой артиллерии комиссия при Арткоме начала рассматривать в 1905 году. В мае следующего года были установлены типы орудий и требования к ним. Одновременно ГАУ объявило конкурс на разработку тяжелых артиллерийских систем с привлечением дюжины иноземных и русских заводов. В 1908–1909 годах были испытаны стрельбой и возкой готовые системы: Круппа, Эргардта, Шнейдера, Шкода и Бофорса. Лучшими были признаны первые три конкурсанта. Русские заводы не представили даже проектов. Из политических соображений предпочтение отдали французской фирме.
В итоге полевая тяжелая артиллерия получила в 1910 году 42-линейную пушку и 6-дюймовую гаубицу Шнейдера.
До начала войны 107-мм тяжелая пушка с длиной ствола 28 калибров выделывалась для России во Франции. Начальная скорость снаряда составляла 580 м/с, скорострельность — 5 выстр./мин. Орудие забрасывало снаряд весом 16,4 кг на дальность 10 700 м. Боезапас состоял из шрапнели, начиненной 600 пулями, и гранаты с 2 кг тротила. В походном положении пушка весила 2486 кг, в боевом — 2172 кг.
Полевая тяжелая 152-мм гаубица с длиной ствола 12 калибров производилась на Путиловском и Пермском заводах. Начальная скорость — 331 м/с. Орудие обладало мощным снарядом, весившим 40,9 кг, дальностью стрельбы 7,7 кг и по баллистическим качествам не уступала полевым тяжелым гаубицам немцев. Фугасная граната при разрывном заряде 8,8 кг взрывчатого вещества была пригодна для разрушения не только земляных укреплений, но и более прочных построек, включая убежища из бетона или прикрытые слоем земли в 4–8 м. По привычке в боекомплект «шестидюймовки» включили шрапнель с 690 пулями.
Германская 15-см гаубица обр. 1902 г. при сходных баллистических и весовых характеристиках шрапнели не имела. Кроме того, кайзеровская полевая артиллерия была вооружена 10,5-см тяжелой пушкой образца 1904 г.; орудие было на 600 кг тяжелее русской 107-миллиметровки, но благодаря использованию вертикального клинового затвора с элементами автоматики делало до 8–10 выстр./мин.
Можно сказать, что русский Артиллерийский комитет в конце концов оценил значение дальнобойных орудий и крупных калибров на поле боя. В царской России был принят на вооружение целый ряд отменных артиллерийских систем, которые оставались на вооружении Красной Армии и в 1941 году.
В Первую мировую войну Россия вступила, имея в войсках всю полевую легкую и тяжелую артиллерию, положенную по мобилизационному расписанию 1910 года (план № 19), — 959 батарей и 7088 орудий (в том числе 152-мм тяжелых гаубиц — 164, 107-мм тяжелых пушек — 76).
Другой вопрос, насколько адекватным было само расписание. При расчетах потребного числа орудий для вооружения русской армии придерживались нормы, выведенной из опыта Наполеоновских войн: 4–5 орудий на 1000 штыков или на 1000 сабель. Готовясь к быстротечной военной кампании — продолжительностью месяца три-четыре, — генералы опасались перегрузить армию артиллерией и обозами с боевыми припасами, лишить войска маневренности и способности к энергичным действиям. Отсюда проистекало скептическое отношение к полевым гаубицам, которые считались недостаточно подвижными и более пригодными для обороны, нежели для наступления. Сказывался и пример французов, упорно не вводивших у себя на вооружение ни гаубиц, ни тяжелых полевых орудий. Впрочем, никто не мог тогда предвидеть, что война в Европе выльется в четырехлетнюю бойню на неизменных позициях до полного истощения ресурсов сторон, точнее, никому не хотелось думать о плохом. Не любят генералы длительных осад, генералам грезятся Канны.
А.И. Деникин в мемуарах пишет:
«Я живо помню один разговор в период мобилизации, первоначально имевшей в виду одну Австрию, в квартире В.М. Драгомирова (начальника штаба Киевского военного округа. — Авт.), одного из авторитетных генералов армии. Подали телеграмму: объявление войны Германией… Наступило серьезное молчание… Все сосредоточились, задумались.
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 126
