За выходку с «Леннонскими горами» КГБ взяло будущего международника под особый контроль, и ему очень повезло, что по окончании журфака его взяли в Агентство печати «Новости». Это была большая удача – со студенческой скамьи попасть в элиту отечественной журналистики, поскольку любая ошибка в студенческие годы навсегда закрывала путь в АПН, но там работали умные интеллигентные редакторы, которые честно отбирали людей талантливых. Редакция АПН была ориентирована прежде всего на западные страны, и, чтобы соперничать с мировыми новостными агентствами, КГБ давал ее сотрудникам определенную творческую свободу, потому что это была совершенно другая журналистика, где корреспонденту не нужно было ссылаться на решения последнего пленума ЦК КПСС. Фирменным стилем АПН был неказенный слог и своя позиция по любым вопросам. В агентстве, безусловно, присутствовали какие-то идеологические установки, которых нужно было придерживаться, но список запрещенных тем в АПН был гораздо короче, чем в любой иной советской журналистской структуре. Корреспонденты АПН должны были руководствоваться теми же принципами, что и свободная зарубежная пресса. Само агентство служило «крышей» для сотрудников внешней разведки КГБ, работавших под журналистским прикрытием, и в зарубежных корпунктах им полагалось фиксированное количество мест.
После разговора с главным редактором Илья направился в управление кадров АПН, где ему выдали для заполнения многостраничную анкету для выезда за границу, в которой нужно было указать национальность, партийность, владение иностранными языками, бывал ли он ранее за границей, имеются ли родственники за границей, где, с какого времени и чем занимаются, был ли он или его родственники судимы, в плену или интернированы. Тщательно заполненной анкеты для получения разрешения на выезд за границу было недостаточно. К ней прилагались еще характеристики с необходимыми печатями и подписями, которые должны были засвидетельствовать его политическую и моральную устойчивость, активную комсомольскую деятельность. Если бы кадровики затребовали все его характеристики, начиная со школьной скамьи, у Ильи могли бы возникнуть большие проблемы с выездом в Афганистан, поскольку по окончании средней школы в 1976 году он вместо путевки в жизнь фактически получил «волчий билет». Так своеобразно «отблагодарила» его директор школы Инна Сергеевна Рубанец за то, что он со своим другом Сашей Винником организовал школьный вокально-инструментальный ансамбль (ВИА). В начале учебного года ученики десятого выпускного класса Ладогин и Винник узнали, что на летних каникулах ученики их школы заработали в колхозе более двух тысяч безналичных рублей. Они заявились к директору школы с предложением потратить эти деньги (сам Илья с Сашей ни в какой колхоз не ездили) на закупку музыкальных инструментов.
В середине семидесятых был настоящий бум на школьные ВИА – почти в каждой школе старшеклассники организовывали свои группы, официально проводились общегородские смотры школьных ансамблей. Илья с Сашей на удивление легко получили добро от директора школы и приобрели по безналу три электрогитары, стереофонический усилитель «Электрон» с колонками, два малых барабана, «чарлик»[3] и тарелку. На полноценную ударную установку с бас-барабаном выделенных им денег не хватило, но их барабанщик Валик Шапошников умудрялся и на двух барабанах играть не хуже Ринго Стара. Дополнительным самодельным усилителем обеспечил их бас-гитарист Ренат Лапшин из параллельного класса, а микрофоны они взяли от своих магнитофонов.
Уже через пару недель после покупки аппаратуры состоялось их первое выступление на школьной сцене. Успех по школьным меркам был оглушительным в прямом смысле слова. Актовый зал не мог вместить всех желающих попасть на танцевальный вечер, вызвавший такой небывалый ажиотаж, что директору школы пришлось вызвать наряд милиции. Физрук, трудовик и военрук, дежурившие в тот вечер на входе, уже не могли сдержать своими силами наплыв молодежи со всего микрорайона, осаждавшей школу. Когда с помощью милиции парадный вход удалось наконец заблокировать, непрошеные гости зашли с тыла – выбили стекла в мастерской и через нее проникли в школу.
Тем временем в зале творилось что-то невообразимое. Первый школьный ВИА на трех электрогитарах, двух барабанах с «чарликом» и тарелкой зажигал так, что публика заходилась в экстазе. Прямо как на концертах «Битлз» на пике поразившей тогда мир битломании.
Дабы прекратить это вопиющее безобразие, директор школы вместе с завучем по воспитательной работе выскочили на сцену и начали выдергивать шнуры из розеток. Появление директрисы с завучем на сцене поклонники школьного ВИА «приветствовали» недовольным гулом. От возмущения они принялись топать так, что сотрясались стены актового зала.
Главными виновниками битломании районного масштаба Инна Сергеевна считала зачинщиков ВИА – Ладогина и Винника. Но особенно их возненавидели военрук с трудовиком. Военрук за то, что ребята носили неуставные прически, трудовик – за выбитые их фанатами окна в мастерских.
Весной 1976 года школьный ВИА, который они назвали «Крона», стал лауреатом городского конкурса художественной самодеятельности. Перед выступлением на большой сцене Ладогина с Винником вызвали к директору школы на инструктаж и строго-настрого предупредили, чтобы на конкурсе они исполняли только идеологически правильные песни. В качестве надзирателя к ним прикрепили учителя пения.
Учитель пел таким противным баритоном, что уши вяли, но Инна Сергеевна, невзирая на возмущение Ильи, была непреклонна – учитель пения будет выступать с ними. Своим беспокойным подопечным она совершенно не доверяла и уже триста раз пожалела о том, что разрешила им организовать школьный ВИА.
Утвержденные районо военно-патриотические песни ребята добросовестно отрепетировали. Прослушав их, директриса осталась вполне удовлетворенной исполнением. Звучание было в духе советских ВИА тех лет (ребят заставили даже немного постричься). Вид у Ильи был смиренный, и Инна Сергеевна, не заметив лукавых чертиков в его глазах, с легким сердцем отправила ансамбль под присмотром учителя пения на конкурс. По жребию «Крона» выступала последней. Когда ребята вышли на сцену, утомленные члены жюри, ожидавшие очередной перепевки песни «У деревни Крюково», которую через одного исполняли их предшественники, смотрели на них с невыразимой скукой. Возглавляющий группу учитель пения держался очень уверенно и всячески старался произвести на жюри правильное впечатление. В общем, ничего неожиданного от этой заурядной «Кроны» не ожидали.
Когда прозвучали первые гитарные аккорды, зал заметно оживился. На лицах же членов жюри выразилось явное недоумение. Но больше всех изумился обладатель баритона. Он добросовестно открывал рот, стремясь попасть в такт, однако микрофон выдавал совсем не то, о чем он пытался петь, точнее, вообще ничего не выдавал, так как его отключили в последний момент. Из всех колонок лился только голос Ильи. В утвержденном высокими инстанциями репертуаре не было и быть не могло песни «Yesterday» из репертуара «Битлз», которую Илья спел на русском языке. Его слушали, затаив дыхание, и, когда смолкли последние аккорды, зал взорвался аплодисментами.
