вчетверо сложенную газету и поправился, – в смысле, как раньше, маленькая.
Увидев газетный снимок, большая Варя опять рассмеялась.
– Да ей в обед сто лет!
– Как сто? – растерялся Шурка. – Газета свежая.
– Я про фото сказываю. Батя наш как узнал, что сие такое, так запретил нам обличье запечатлевать напрочь.
– Почему?
– Грех это. Да и сглазить могут, ежели образ сей к худым людям попадёт.
– Выходит, – посмотрел Лера на друга, – они на четыре года раньше точки отсчёта[3] попали?
– Выходит, – сокрушённо вздохнул Шурка. – Надо было их из сада отправлять. А так большой разброс по времени…
– Заходите, гости дорогие, – отступила в сторону бывшая крепостная. – Ныне, правда, посевная – все в поле. Одна я по хозяйству управляюсь.
Друзья прошли мимо повзрослевшей девицы, и Шурка совсем загрустил. Недавняя хрупкая Варенька была теперь не только намного его старше, но ещё и выше на целую голову. Рядом с ней Шурке казалось, что он мальчик-с-пальчик. Грустные его мысли неожиданно прервал золотистый пудель, который выскочил из-за куста сирени.
– Тяв! Тяв! – зловеще посмотрел он на друзей и вроде даже подмигнул.
Мальчишки отшатнулись.
– Не бойтесь, пёсик у нас смирный, – заверила хозяйка. – Третий день как прибился, вот и живёт. Не выгонять же на улицу. Да и прокормить есть чем.
Затем показала на один из амбаров.
– Здесь, дорогой граф, – глянула лукаво на Леру, – мы знатную птицу выращиваем.
– Канареек?
– А вот и нет. Ныне в почёте перепела. Яйца их вельми пользительны для здоровья. Бают[4], от них детки умнеют[5].
Сопровождаемые Варей, друзья осмотрели перепелиную ферму. Там в клетках суетились пёстро изукрашенные коричневыми чёрточками и крапинками серенькие птички размером со скворца.
Налюбовавшись перепелами, они спустились в глубокий подвал, где в полной темноте росли шампиньоны. Затем Варя отвела их на чердак дома. И вот здесь Лера расплылся в улыбке. На чердаке щебетало десятка два канареек. В обширном вольере всё было устроено так, как он когда-то учил Лозовичей: и гнёзда, и кормушки, и поилки…
– Айда в мастерскую! – позвала Варя. – Батя из лозы знатные кресла для качания изготовил. Уж какой год вас ждут.
Засада
Шурка вслед за Варей сбежал по ступенькам, а Лера задержался на минуту, заслушавшись пением кенаров. В это время к чердачному окошку подлетели два голубя. Волнуясь, они стали тыкать клювами в стекло, пытаясь рассмотреть, что происходит на чердаке. Ничего необычного в этом не было. Голуби любят заглядывать в окна, выпрашивая хлебные крошки. Но Лера, и сам не зная почему, спрятался от них за квадратной печной трубой. Голуби внимательно осмотрели чердак и успокоились.
– У нас пусто. Встречайте объекты внизу! – вдруг свистнул один из них по-тутьюковски[6].
Услышав это, Лера даже присел от неожиданности.
«Ничего себе! – стал соображать он. – Да инопланетяне обложили нас со всех сторон».
– Интересно, – спросил один голубь, словно мысли его прочёл. – Объекты не догадываются, что взяты под наблюдение?
– Думаю, нет, – отозвался другой. – Наше спецподразделение прошло такой же курс облучения, как и эти землянские мальчишки. Мы им почти ни в чём не уступаем. Главное незаметно подобраться и быстро их нейтрализовать, чтобы они не успели предпринять никаких контрмер[7].
– Понятно, – кивнул другой голубь. – Маскировка у нас отменная. Одно только неясно – зачем этого недоучку Фью назначили командиром нашего отряда? Ведь он, говорят, сейчас под следствием?
– Так и есть. Если дело дойдёт до суда, его отправят на перевоспитание. А папашу Всюси уже разжаловали, и он теперь никакой не министр, а простой пенсионер. Но только папаша и его сынок владеют всей информацией об объектах…
Дальше Лера не слушал. Боком-боком добрался до лестницы и на цыпочках спустился вниз. Там во дворе Шурка вместе с Варей любовался пуховыми ангорскими козлятами.
– Пойдём домой, – толкнул его в бок Лера.
– А кресла? – удивился Шурка.
– Инопланетяне на хвосте, – прошипел Лера.
– Как инопланетяне?! Откуда?! – подскочил, как ужаленный, Шурка.
– Тише ты!
Лера покосился на Варю – не услышала ли. Девица, действительно, вдруг побледнела и обвела двор испуганным взглядом.
– Ай! – воскликнула в страхе. – У меня же в печи пирог оставлен. Совсем запамятовала!
И бросилась опрометью в дом.
– Я мигом! – крикнула с порога. – А вы покудова идите до мастерской! – и показала на один из сараев в глубине двора.
«Какая мастерская?! Какие подарки?! – переглянулись друзья. – Не до них теперь».
Ни секунды не мешкая, они поспешили к тесовым воротам. Увы, пути назад уже не было. На дорожке перед калиткой сидел золотистый пудель и не сводил с них пристального взгляда. Мальчишки присмотрелись и вздрогнули – глаза у пуделя были поросячьими с рыжими ресницами.
– Всё, вляпались! – едва слышно шепнул Лера.
Как ни странно, пёсик услышал и совсем не по-пёсьи самодовольно ухмыльнулся в ответ.
Сомнений не оставалось – перед ними сидел не кто иной, как преобразованный в собаку инопланетный лжеучённый Фью. Лера схватил друга за рукав и потянул обратно к крыльцу.
– Срочно драпаем!
– Куда? – тоскливо огляделся Шурка.
Отовсюду из-за углов, кустов и плетёного забора выглядывали собачьи морды с совершенно не собачьими внимательными глазами.
– Давай опять в прошлое? – предложил Лера. – Или в будущее.
– В будущее? – посмотрел на него Шурка. – А давай.
Глянул на местоположение солнца. Определил, где находится север, и задумался.
