– Бог мой, да ты и колокольчиком обзавелся! – вместо приветствия воскликнул Крейг, когда Алан отворил дверь. – Старинный?
– С распродажи, – ухмыльнулся Алан. – Черт побери, хорошо, что я не поехал тебя встречать – я бы тебя не узнал. Процветаешь?
– Как и положено плантатору. А ты ждал, что я ввалюсь к тебе, как тогда в Букаву, этаким Терминатором?
Алан посерьезнел.
– Ты и был сущим Терминатором. Я тогда понял, какая туфта все эти фильмы с Арни…
– А я смотрю и радуюсь: бах-бах, и все о'кей.
– Выпьешь?
– Пожалуй…
Они вошли в холл. После залитой ярким солнцем улицы он казался сумрачным. Крейг огляделся. Ничего особенного – обстановка довольно стандартная, впрочем, не лишенная уюта.
– Джин?
– Знаешь, я как-то пристрастился к русской водке. Или к финской. Все равно, – грустно улыбнулся Крейг. – В стране туманов, кофе и пожилых плантаторов это распространено, тем более что среди них появились русские. Между прочим, с одним из этих парней мы вместе торчали в Анголе… А ты все служишь?
– Это тебя удивляет?
– Так же, как и колокольчик, и дом в этом тихом проезде. Я думал, ты станешь длинноволосым профессором и будешь жить где-нибудь в Беркли.
– Это меня и ужаснуло, – засмеялся Алан, протягивая другу стакан. – Представь: плешивый старикан, который все живет в кампусе, все волочится за студентками, все слушает «Джефферсон Эйрплейн» и на досуге все председательствует в каком-нибудь комитете по экологическому просвещению молодежи Центральной Африки…
– Похоже, тебе предлагали…
– Еще как! Эти уроды даже платили бы мне приличное жалованье – вместо того чтобы купить на эти деньги лекарства и отправить их куда-нибудь в Руанду.
– Значит, ты по-прежнему воюешь с буржуазными крысами? И служишь в армии, которая их защищает? – усмехнулся Крейг.
– Если бы это говорил не ты, узнал бы, что такое кулак хирурга…
– Спасибо, я помню.
– А ведь вы бы убили меня тогда, если бы не это, – глухо сказал Алан.
– Могли и убить. Мои «черные леопарды» не больно жаловали белых длинноволосых сопляков, шляющихся с местными девчонками. Но ты знал, на что шел, и был готов. Просто классно было смотреть, как ты их вырубаешь – прямо кино… – Крейг уселся в кресло. – И все же на кой черт тебе армия?
– Ну не люблю я ребят, которые только говорят, что надо что-то делать. Мир следует менять…
– Какой-то пленный кубинский советник плел мне что-то в этом роде. Я его неделю караулил, пока не пришли правительственные войска и не расстреляли его. У него, между прочим, бабушка живет в Майами…
– В чем-то он прав… – Алан вздохнул. – Пока ты выращивал свой кофе, Нас погрузили в самолет и сбросили в Сомали. По крайней мере, я был там нужен…
– Понятно, почему у тебя нет жены, – заметил Крейг. – Тебе не скучно в таком доме? Я обалдевал у себя в поместье. Дом построили лет сто назад явно в расчете на многодетную семью. Я там бродил, как привидение: пустые комнаты, библиотека, каминный зал… За каким чертом в Африке каминный зал?!
– В последнее время тут появилась женщина… – Алан окинул холл изучающим взглядом. – Знаю, сейчас скажешь, что не похоже…
– Ну, в общем…
– Да, да, так оно и есть: рука не чувствуется. Впрочем, увидишь – сам поймешь.
– Не устоял перед юной медсестричкой?
– Тебе бы все смеяться. Все куда смешнее и прозаичнее…
– Что может быть смешнее и прозаичнее романа майора медицинской службы и медсестры…
– Сестра-то она сестра, только не медицинская, а самая что ни на есть единокровная.
Росла-росла, и вот вам сюрприз, господин майор. Папаша забрал ее с пляжа на Ямайке, где она провалялась почти до совершеннолетия, и отправил учиться. Сюда, под крылышко к нежно любящему братцу. У этой дикарки острые зубки – и язычок. Берегись, я серьезно предупреждаю.
– Хочешь сказать, она тоже здесь живет? – поинтересовался Крейг.
– Тебя это удивляет?
– Просто я надеялся зависнуть тут на несколько дней…
– Разве я сказал «нет»? Ох уж эти мне колониальные приличия! Крейг, не расстраивайся, комната для тебя уже приготовлена. И я опять прошу: поживи здесь с нами.
Со мною и с Клэр.
– Так ее зовут Клэр…
– Именно. Ты помрачнел? С каких это пор мысль о соседстве с юной леди печалит тебя?
– Ну, скажем, в моих планах ее не было… Если начистоту, я и не думал затруднять тебя. Я ведь свернул в Африке все дела. Теперь я уже не плантатор, а просто бездельник с деньгами. Хочу купить яхту и уйти в море.
– Что ж ты не купил ее в Момбасе?..
– Практические соображения. – Крейг сделал большой глоток. – Я, знаешь ли, теперь подданный некоего островного государства – Тонга или Тувалу, не помню. Вложил в их экономику десять тысяч «зеленых» и вот, пожалуйста, – полноправный гражданин, и место мое в Полинезии. Отсюда я еще доберусь морем – какие-то навыки остались. А через Индийский океан и дальше… Не такой уж я великий моряк.
Алан посмотрел на Крейга с недоумением.
– Ты что же, жить там собрался?
– А что? Пальмы, лагуны, океан… приветливые туземцы играют на гитарах, а я – уважаемый член общества… Помнишь девчонку, которую мы с тобой вытащили из разбитого автобуса? Так вот, она выжила и выросла. Ее семья мне – и тебе, конечно, – очень благодарна. Девушка ныне работает в американском посольстве. Поэтому мне не задавали лишних вопросов, когда я собрался сюда по этому красивому полинезийскому паспорту… Ты ведь знаешь, я совсем не хочу, чтобы мне задавали вопросы.
– И все же: почему ты уехал из Африки?
– Во-первых, я не плантатор. Не больно-то получается. Любой бригадир может дурить мне голову – про влажность воздуха, про то, что сегодня праздник и духи разгневаются…
Что угодно – а я не могу проверить, врет он или нет. Во-вторых, там власть меняется слишком часто. Не хочу, чтобы вдруг оказалось, что я воевал не на той стороне. И потом, я вообще слишком завяз в местных дрязгах. Никто не верил, что я хочу просто смотреть видео, кататься верхом и по пятницам пить кофе с миссис Фредериксен. Приходят какие-то люди, просят помочь в разработке «операции» или организации поставок оборудования – ну, ты знаешь, что они называют «оборудованием»… А на своем острове я буду принимать только друзей… – Крейг сделал паузу. – Я жутко устал за эти годы, Алан. Ты первый и единственный человек, кому я говорю об этом. И, прошу тебя, не сообщай ничего своей сестре. Я просто твой старый армейский друг, вышедший в отставку.
Алан покачал головой.
– Ты не знаешь Клэр. Она своим любопытством кого угодно доведет. Кстати, пока ее нет, я должен тебе кое-что еще о ней поведать… Это важно.
