– Смотрите-ка, очкастый пошёл поглазеть на заезжих!
– Брысь отсюда! – рявкнула мать к полному изумлению не только сына, но и мальчуганов, которые тут же поспешили ретироваться.
– Теперь запомни хорошо, Альд, что я тебе скажу. В пути ни с кем не разговаривай, к воинам не вздумай даже приближаться – это дикие и грубые люди. До Тиринмина ехать пять-шесть дней, еды тебе хватит. Дорога рискованна, но на караваны нападают очень редко – рядом с путниками ты в безопасности, так что ни в коем случае никуда не отлучайся, когда будет привал. Как я уже сказала, караван ждать не будет. Обуза им не нужна, но я хорошо заплачу вожатому. Возьмёт он тебя, только если не будешь доставлять беспокойств и неудобств, поэтому будь тише воды, ниже травы – сиди молча, никого не тревожь, представь, что ты всего лишь один из купеческих тюков. Когда караван остановится в Тиринмине, кто-нибудь из купцов доведёт тебя до здания гильдии, но там и оставит. Ты должен спросить Омнуса. Это единственный человек из города, которого мы знали с твоим отцом. Запомни – Омнус, – отчётливо произнесла мать. – Надеюсь, что он всё ещё там и что… он всё ещё жив, – сделала она недолгую паузу. – Он обязательно поможет! Должен помочь. Если вдруг что не так, ищи любого ремесленника и покажи ему, что умеешь. Просись на любую работу за еду и ночлег, а сам жди ближайшего каравана, идущего на восток. Расскажешь вожатому, как добрался до города, и что тебе нужно проехать несколько суток до деревни на холмах.
Смотри сюда, видишь? Вот здесь на ремне шов, там внутри кармашек с двумя серебренниками. Покажешь их караванщику, едва ли он сможет тебе отказать. Ни в коем случае не доставай и не трать их – они только для этого случая, ты понял?
Альден молча кивнул. Только сейчас он начал понимать всю серьёзность происходящего: что ему действительно придётся впервые покинуть родной дом. Когда мама поведала о своём намерении отправить его в город на учёбу, то в голову приходили какие угодно мысли, но не эта. Ехать как-то сразу же расхотелось, но, глядя на мать, возражать почему-то тоже, хотя он часто вступал с ней в пререкания из-за своего норовистого характера. Мама уже объяснила, что учиться, скорее всего, придётся несколько лет, после чего он сможет вернуться. Она говорила, что в деревне у него нет никакого будущего, и что если вдруг поразит какая-нибудь серьёзная хворь, то здесь, в отличие от города, шансов на излечение было маловато. Совсем недавно суровый недуг унёс жизнь его отца, то же самое случилось несколько лет назад и с тёткой, которая жила вместе с его родственниками по материнской линии в доме на нижней улице. Местные знали, только как справляться с лёгкими недомоганиями – умелых же целителей не было даже в ближайшем селе.
С другой стороны, родной дом ему изрядно наскучил: все окрестности он давным-давно облазил, а единственным хоть сколь-нибудь значимым приключением было ежегодное посещение Ярмарки Южных Лугов – живописного места между трёх озёр, ближе к восточному тракту, где в разгар второго летнего месяца устраивалось грандиозное трёхдневное празднование. В это время туда стекались жители всех соседних сёл, деревень и хуторов, а также изредка заезжали мелкие торговцы и ремесленники с западных окраин земель Крубрада. В последние годы эта ярмарка стала единственной и редкой связью селян с внешним миром. Не то чтобы Альд любил сами приключения как таковые, но новые места влекли его возможностью разузнать что-то интересное. Иногда он задумывался о том, как оно там, в городе, или, например, что за люди живут ещё восточнее Крубрада, откуда купцы везли с собой всякие интересные приспособления. Правда, делаться торговцем, чтобы провести чуть ли не всю жизнь в дороге, у него не было ни малейшего желания.
– Ну вот и пришли, – сказала мать Альдена и тяжело вздохнула.
Караван стоял чуть поодаль от холма, где кособочились последние деревенские хижины, а дорога сливалась с ещё одной, огибавшей холм и бегущей далеко в поле, на дальней границе которого виднелась кромка густого леса. Через версту эта дорога делилась ещё на две, одна из которых вела вдоль опушки в ближайшее село, а по другой, уводившей глубоко в чащу, когда-то шли путники и караваны в Тиринмин. В те времена она была широкой и укатанной, но природа быстро берёт своё: обочины густо поросли кочками, мхом и кустарником, местами прямо посредине колеи пробивались гибкие побеги молодых деревьев. Местные знали, что если и дальше никто не будет здесь ездить, через несколько лет дорога так зарастёт, что станет совершенно непроходимой. Но поделать с этим ничего не могли.
– Смотри, это тарны, – сказала мать, указывая Альду на массивных тягловых животных, своей статностью напоминавших быков. Только эти были выше, гораздо шире, с длинной шерстью на голове и гривой на шее, с толстыми прямыми ногами, каждая из которых завершалась четырьмя копытами. Грубая морщинистая кожа по бокам животного отливала бронзой. Но больше всего в глаза Альдену бросились огромные чёрные рога, которые, изгибаясь, опускались по бокам большой вытянутой головы почти до самой земли, а затем устремлялись вперёд наподобие бивней. – Они не так быстры и проворны, как лошади, но зато послушные, сильные, стойкие, а главное – совершенно ничего не боятся, – сказала мама. – Вот почему в караваны берут именно их.
То, что они были сильными, мальчику было и так понятно, глядя на здоровенные купеческие фургоны, местами покрытые тонким листовым железом. Ни лошади, ни даже быки такое бы не потянули, если только не впрячь сразу несколько пар. Некоторые фургоны казались ему двухъярусными, так как возвышались над остальными, хотя по внешнему виду определить это было не так-то просто. Другие же были поменьше – эти не особо длинные повозки уж точно имели всего один этаж, и в них впрягался только один тарн, а не пара, как в остальные, и всё же двух целиком и полностью одинаковых фургонов в караване не было. Они использовались не только как дом, средство передвижения и склад, но и как торговая лавка, и были умело расписаны и разукрашены странными письменами и красивыми сложными узорами. В самом невзрачном из них ехали пешие воины – стражники каравана. Все они сейчас сидели возле большого костра. Альден подумал, что среди них должны были быть и всадники, так как неподалёку от обоза паслись четверо боевых лошадей.
Мальчик с матерью подошли ближе. У одного из фургонов толпились деревенские. Как оказалось, здесь уже вовсю велись шумные беседы с караванными купцами: кто-то пытался что-то выторговать или выменять, кто-то любопытствовал о том, везут ли торговцы какие нужные товары. Остальные выспрашивали новости внешнего мира или просто глазели на чужеземцев и на их удивительные повозки, запряжённые могучими тарнами. Альд насчитал семь фургонов, хотя купцов было всего четверо. Наверное, кто-то из них оставался внутри своей лавки на колёсах, а может, какой из торговцев владел больше чем одним фургоном.
– Могу я поговорить с караванщиком? – вежливо обратилась мать к мужчине с пышной бородой, курительной трубкой во рту и большим золотистым медальоном на груди.
– Простите, что? – купец наклонился чуть вперёд, пытаясь расслышать вопрос в оживлённой шумихе торгов и громких разговоров.
Громче всех в толпе тараторил прохиндей Вимхо, стараясь втюхать одному из купцов несколько бочонков застоявшегося в его лавке мёда.
