Диллон поставил бутылку на прилавок и повернул голову к Фридману. Белое, словно гипсовое, лицо незнакомца неприятно поразило Фридмана. Почти не разжимая губ, Диллон прошипел:
– Вот таких-то жлобов и кончают ночью в темном переулке.
У Фридмана отваги поубавилось. Он отвернулся и заговорил с Уилкоттом.
В этот момент в бар вошел Эйб Голдберг. На вид ему можно было дать лет шестьдесят. Это был небольшого роста человек с большим крючковатым носом и острыми, проницательными глазами. Уголки губ загибались кверху, придавая ему вид добряка. Кивнув Джорджу, он заказал имбирное пиво. Диллон пристально посмотрел на него. На Эйбе была затрапезная жилетка, но ее пересекала толстая золотая цепочка. Он поймал взгляд Диллона и спросил:
– Вы чужой здесь?
– Вам-то какая забота, – проворчал Диллон, направляясь к двери, слегка приволакивая ногу.
Эйб посмотрел ему вслед, поставил бокал на прилавок и, догнав Диллона, тронул его за плечо, глядя снизу вверх.
– Если вы голодны, то не откажитесь зайти в магазин через дорогу. Моя жена накормит вас.
Диллон стоял, глядя на Эйба, и его холодные глаза внимательно изучали старика. Затем он кивнул.
– Что ж, я так и сделаю.
Трое за столом и Джордж наблюдали за его уходом. Фридман прокомментировал нервным голосом:
– Настоящий головорез! Не хотел бы я встретиться с таким в темном переулке.
Джордж вытер пот носовым платком. Он был рад уходу Диллона.
– С этим бродягой надо держать ухо востро, мистер Голдберг, – сказал он. – По всему видно, что это еще тот негодяй.
Эйб осушил бокал и покачал головой.
– Этот парень в порядке. Только немного голоден.
С этими словами он покинул заведение Джорджа, пересек улицу и вошел в свой магазин. Он не без причины гордился своим заведением, ибо это действительно был неплохой магазин. В универмаге Голдберга можно было найти почти все. Товары здесь, правда, были несколько дороже, но зато покупки было делать очень удобно. Все под одной крышей. Это избавляло покупателей от хождения по жаре, так что вполне закономерно Эйб несколько завышал цену. Эйб неплохо зарабатывал, но не транжирил деньги и не хвастал ими. Он просто помещал наличный капитал в банк, предпочитая помалкивать о том, сколько у него денег. Большинству людей Эйб нравился. Хитрый, как и многие люди его народа, он любил в торговле сам процесс, и если вы торговались достаточно долго и умело, то могли получить нужную вам вещь значительно дешевле. Заведение Эйба было единственным местом в городе, где можно было поторговаться в определении конечной цены товара. А иных людей хлебом не корми, дай только им поторговаться.
Эйб вошел в свой тихий, прохладный магазин, втянул носом разнообразие запахов и довольно улыбнулся. Его жена, чуть постарше его, протестующе качнула кудряшками при виде мужа. Это была толстая, вечно потеющая женщина, но Эйб очень любил ее.
– Голдберг, – сказала она, – что это еще за выдумка – посылать ко мне на кухню бродяг!
Эйб пожал узкими плечами и качнул головой.
– Этот малый был голоден. Что я мог поделать. – Он откинул барьер и прошел за прилавок. Маленькая ладонь похлопала упитанную руку жены. – Ты же знаешь, как это бывает. И нам ведь случалось жить впроголодь. Дай ему передышку, Роза, ладно?
Та кивнула головой.
– Вечно одно и то же. Бродяга за бродягой являются в этот город, и все они протаптывают дорожку к тебе. Ох, Голдберг, когда-нибудь это плохо кончится.
Ее добродушная улыбка восхитила Эйба.
– Ты суровая женщина, Роза, – сказал он, вновь похлопав жену по руке.
Диллон сидел на кухне, целиком сосредоточившись на еде, когда вошел Голдберг. Бродяга лишь исподлобья зыркнул на вошедшего, не поднимая головы, потом вновь принялся за еду. Эйб остановился, нерешительно переминаясь с ноги на ногу, затем сказал:
– Вы кушайте, кушайте.
– А то, – с набитым ртом пробурчал Диллон.
В шляпе, по-прежнему надвинутой на глаза, с ножом и вилкой, казавшимися крошечными в больших волосатых лапах, Диллон произвел на Эйба соответствующее впечатление. Лишь бы только что-то сказать, Эйб спросил:
– Вы издалека?
Диллон поднял холодные глаза и несколько секунд изучал Эйба, затем буркнул:
– Порядочно.
Эйб пододвинул стул и осторожно опустил на него свое тщедушное тело. Положив на стол чистые маленькие руки, он поинтересовался:
– И куда вы направляетесь?
Диллон отломил от буханки кусок, тщательно вытер им тарелку, сунул его в рот и медленно прожевал. Затем отодвинул тарелку и откинулся на спинку стула, зацепив большие пальцы за пояс. Он по-прежнему держал голову наклоненной, чтобы Эйб не мог разглядеть его лицо.
– Чем дальше, тем лучше, – наконец произнес он.
– Как насчет пива? – спросил Эйб.
Диллон отрицательно качнул головой.
– Не употребляю.
Лицо Эйба прояснилось.
Парень мог выпить за его счет, но тем не менее отказался. Он снова спросил:
– Закурите?
– Не курю.
Из магазина внезапно донесся писк Розы. Эйб выпрямился, прислушиваясь.
– Что это стряслось с моей Розой? – удивился он.
Диллон никак не отреагировал на это замечание, ковыряя спичкой в зубах.
Эйб встал и вышел в торговый зал. Навалившись на прилавок, Уилкотт злобно уставился на Розу.
– В чем дело? – нервно спросил Эйб.
– В чем дело? – заорал Уилкотт. – Я тебе скажу, в чем дело, проклятый парх! Она не дает мне кредит, вот в чем дело!
Эйб кивнул головой.
– Все верно, мистер Уилкотт, – сказал он, бледнея. – Вы и так слишком много мне задолжали.
Уилкотт заметил страх Эйба и повысил голос:
– Дай мне то, что надо, если не хочешь получить в харю! – Он сжал кулак, еще больше наклонясь над прилавком, и замахнулся на Эйба. Тот поспешно отступил назад, сильно ударившись головой о стойку. Роза опять вскрикнула.
Диллон не спеша пришаркал из кухни в магазин. Он посмотрел на Уилкотта и процедил:
– Вали отсюда!..
Уилкотт был пьян. Кукурузное виски заставляло гореть его кровь, придавая храбрости. Он медленно обернулся.
– А ты не суйся не в свое дело, бродяга… – начал он.
Приблизившись, Диллон молниеносно выбросил вперед правую руку. Удар был точным и пришелся в самую середину лица. Уилкотт отпрянул, закрыв руками кровоточащий нос. Диллон равнодушно наблюдал за ним. Потом потер костяшки пальцев.
– Выметайся, – рявкнул он. – Проваливай ко всем чертям!
