1
Макс Шанталье родился 16 сентября 1987 года. Отец увидел сына не сразу. Год выдался не очень удачным. Ночью температура сильно падала, и Грегуар буквально жил на винограднике, оберегая лозы и не давая им охладиться. Он ночью окуривал их и спал на винограднике. Чтобы самому не замерзнуть, он брал с собой две бутылки вина и пил прямо из горла, распевая «Занзибар» Сальваторе Адамо. После второй бутылки Грегуар пел особенно проникновенно, причем его «Занзибар» слышали даже в соседних шато. Грегуар увидел сына только 1 октября, когда вино уже бродило в подвале.
— Год выдался неважным, хорошего вина не выйдет, — сказал он жене Монике, хотя для Макса нужно будет разлить несколько магнумов.
— Зачем?
— Мальчик будет отмечать день рождения.
Моника не обратила внимание на слова мужа.
— Ты уже сейчас уверен, что вино будет плохо продаваться?
— А ты сразу про деньги, я тебе про урожай, про сына, а ты сразу, как будет продаваться.
— Но Грегуар, мы все в долгах.
— Мы делаем отличное вино.
— Да, дорогой, я знаю, что ты веришь в свое вино, и твой отец тоже, но нужно смотреть правде в глаза, у всех дела идут плохо, и мы тоже…
Грегуар ничего не ответил, открыл бутылку и сел ужинать.
— Не многовато на сегодня?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты утром с собой забрал две бутылки.
— Они уже выветрились из меня.
Отец Грегуара, старый вояка Арсен, всегда спускался к ужину с опозданием и начинал громко обсуждать, до чего довели виноделов эти чертовы негоцианты.
— Ну что, сына видел?
— Да.
— Винодел родился.
— Папа, при такой жизни ему лучше не быть виноделом.
— Глупости, жизнь всегда одинаковая, я винодел, ты винодел, и он будет виноделом.
— Папа.
— Ты что-то хочешь мне сказать?
— Нет, пап, извини ничего, — Грегуар не решился спорить с отцом.
Моника с презрением посмотрела на мужа и хотела что-то сказать про продажи, но не успела.
— Не женское это дело — мужские дела обсуждать.
— Но я еще…
— Замку двести лет, и мы будем делать здесь вино, пока будет расти лоза.
— Да или пока не обваляться стены, — не выдержала Моника.
— Ничего, двести лет простояли и нас выдержат.
— Вас выдержат, а вот Макса…
— Мы все, Шанталье, мы и не такое переживали, наши предки пережили Французскую Революцию и сохранили замок, и никто из них не бросал семейное дело.
Арсен отличался буйным нравом и умением с удовольствием говорить правду. Весь мир он насквозь считал лживым и обличал любую ложь с напором бывшего драгунского офицера.
— Мальчик сам решит, кем ему стать, — превозмогая страх, еле проговорила Моника.
— Ну да ладно, до этого момента еще много воды утечет, — спокойно констатировал Арсен.
Лет с пяти Арсен каждый вечер перед сном рассказывал Максу сказки. Моника была счастлива, что дед воспитывает внука, пока Грегуар все время проводит на винограднике. Но Макс так и не узнал ни одной сказки из тех, что рассказывают обычным детям. Арсен рассказывал мальчику о Дионисе и Александре Македонском, о Геракле и Бахусе, о Древней Греции и Риме.
— Деда, а виноград растет только у нас во Франции?
— Нет, виноград много где растет, вот и там, где родилась твоя мать, тоже растет виноград.
— Такой же, как у нас?
— И такой, как у нас, и другой.
— А какой другой, деда?
— Когда-нибудь поедешь с мамой в Италию и узнаешь.
— А Италия это далеко?
— Нет, Макс, это близко.
