Я мало что понял из этого разговора. Больше всего меня занимало вот что: если был новый атомный взрыв, то почему не исчезли тараканы? Они были повсюду. Они залезали даже в руду, которую я возил на грузовике.
Я прокрутил разговор снова и понял, что взрыв мог быть в другом месте. Я знаю очень мало мест: всего лишь три дороги в Корпусе. А их должно быть гораздо больше. Наверное, взрыв был на другой дороге. Хорошо же им сейчас там без тараканов.
В этот же день я услышал другой обрывок разговора.
– Сильно накладно везти им баб. Может, проще было взять у них сперму?
– Ну ты смог бы у них взять сперму?
– Нет.
– Ну и вот. Проще привезти баб.
Я еще не понимал, что этот разговор напрямую касался меня. Когда я возвращался с работы домой, у двери своей комнаты я увидел двух человек и такую же машину, как я. Только она была женского рода. Это была Она.
Я всегда слушал свое дыхание и равномерное постукивание таблички с номером. Почему-то в этот раз они сбились и были не такими ровными, как обычно. Я подбежал ближе и остановился. Я понял, что человек хочет мне что-то сказать.
Тот подошел ко мне ближе, дотянулся рукой до моей таблички, перевернул ее, чтобы увидеть номер.
– Семьсот четырнадцатый? – уточнил он. – Так и запишем. Вот тебе жена. Быстренько сделай ей ребенка.
Второй человек хихикнул:
– Можешь растянуть удовольствие, а не спешить.
– Нет, нам надо быстренько.
С этими словами они ушли. Я открыл дверь в комнату и вошел. Следом вошла Она.
Делать в комнате было нечего. Машинам не нужно развлекаться. Они сделаны для того, чтобы работать. Может, я бы работал круглые сутки, но люди привыкли иногда отдыхать. Они делали перерывы отдыха и для машин.
В комнате у меня стоит кровать и небольшой столик. За дверью дырка в полу, заменяющая унитаз. Больше ничего нет. Машине ничего не нужно. Раз в неделю мне меняют постельное белье. Раз в три дня можно сходить в душ помыться. Поэтому когда я возвращаюсь с работы домой, я просто ложусь в кровать и сплю.
Так я сделал и в этот раз.
Но почему-то Она не спешила в постель. Она ходила по комнате из угла в угол и делала вид, что чем-то занята. Потом она угомонилась и легла со мной рядом.
Мне она очень мешала. Кровать была рассчитана на одного, а надо было умещаться вдвоем. Пришлось обоим лечь на бок – спина к спине, чтобы не упасть с кровати. Я думал, что если мне ее поселили навсегда, то мне это очень не нравится. Я не хотел, чтобы так продолжалось долго.
Хотя машина не отмеряет время. Ей не должно быть разницы, долго что-то продолжается, или быстро проходит.
Я лежал и вспоминал подслушанные сегодня разговоры. Опять атомный взрыв: зачем их люди делают? Если они им нравятся, то почему они так плохо о них отзываются? А если им это не по нраву, так почему бы им не прекратить взрывать эти бомбы?
Но машина не может понять логику людей. Они разумные существа, а ты начисто лишен всего этого. Ты сделан для того, чтобы обслуживать людей. Сам по себе ты ценности не представляешь.
Утром я хотел встать, но напоролся на Нее. Я подождал, когда поднимется Она. Она снова принялась бегать по комнате, как будто бы делая что-то. Откуда Она знает, что можно делать такой вид? Получается очень похоже. Женщина-человек, в принципе, могла бы так себя вести.
Потом Она угомонилась и села за стол ко мне спиной. Я смотрел, смотрел на ее неподвижную спину. Вот теперь Она была похожа на машину, какой и являлась. Что же она тут устраивала две минуты назад?
Вдруг мне захотелось ее потрогать. Я понял, что она похожа на меня. Если я хочу узнать, кто я, то нужно получше посмотреть на Нее.
Я протянул руку и коснулся ее локтя. Она не пошевелилась. Но я был уверен, что Она заметила мое прикосновение.
Я мог бы так коснуться грузовика, и он бы на это никак не отреагировал. Железо остается одинаковым всегда. Даже когда мотор выключен. Но я и Она были сделаны из плоти. И плоть реагировала не так, как железо. Но разве дело в этом? Я вспомнил кусок тухлого мяса, которое я съел. Это тоже была плоть, только мертвая. До него тоже можно было дотрагиваться сколько угодно, кусок мяса бы этого не заметил. Наверное, дело не в том, из чего сделана машина. Но в чем же тогда?
Понять все это было очень трудно. Особенно машине, а не разумному человеку. Хотя мне казалось, что люди и подавно не задаются такими вопросами.
Я работал не так, как всегда. Я постоянно думал о Ней. Откуда Она взялась? Что мне с Ней делать? Что будет, если в следующий раз я опять Ее потрогаю? И если вчера мне казалось, что Она мне мешает, то сегодня я думал по-другому. Мне хотелось прибежать домой и снова увидеть Ее. Мне хотелось, чтобы и Она меня увидела.
Но Она на меня не смотрела. Когда я прибежал домой, Она уже была в комнате. Сидела за столом. Как только я вошел, Она тут же встала и стала носиться, как вчера. Я понял, что без меня Ей было комфортнее, если так можно выразиться о машинах. Тогда я лег в постель. Через некоторое время Она перестала носиться и легла рядом. Я думал о том, что завтра Ее можно будет опять потрогать за локоть.
Внезапно дверь в мою комнату открылась, и сюда заглянули трое людей. Она хотела вскочить, словно в панике, и даже приподнялась над постелью, но потом снова туда упала. Мы оба лежали и ждали чего-то от вошедших.
– Черт побери, и здесь так же! – выругался первый человек.
Все они выглядели очень раздосадованными.
– Вставай сейчас же! – крикнул на Нее человек, подскочил к кровати и ударил в лицо.
Она послушно поднялась и встала перед ним.
– А ты?! – набросился он на меня. – Тебе что сказали?! Дрыхнуть или ребенка делать?! Совсем уже! Идиоты! Твари! Вообще ничего не соображают! У вас хоть капля сообразительности есть?!
– Это мы их сделали такими, – сказал второй человек.
– Нет! – повернулся к нему первый. Видимо, ему просто хотелось на кого-то кричать, вот он и кидался от одного к другому. – Они уже были тупыми тварями! Мы их такими не делали!
– Однако они размножались, – заметил первый и вышел.
Оставшиеся сделали знак, чтобы Она шла за ними. Тогда я понял, что никогда больше Ее не увижу. Мне показалось, что Она хочет оглянуться на меня, но не стала этого делать. Она выбежала из комнаты вслед за людьми.
Я остался один. Вскочил с кровати, выбежал в коридор. Мне казалось, что Она все-таки оглянется на меня, я хотел поймать Ее взгляд. Мне просто нельзя было оставаться в постели.
Я видел, как Она убегает. Это было в другую сторону от работы, от столовой, от душа. Она убегала по дороге, на которой я никогда не был. «Оглянись же!» – мысленно говорил я ей.
Но Она так и не оглянулась.
