Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
Глава 1. Балтика. 1916 год
Эскадренный миноносец «Разящий» стремительно резал форштевнем волну, оставляя за кормой белый пенный бурун и выбрасывая из труб черные клочья дыма. Он шел курсом N-О от острова Руно в передовую базу флота — Куйвасто, на остров Моон. Брезентовый обвес открытого мостика потрескивал под напором ветра. Вахтенный офицер, опершись на поручни мостика и чуть наклонившись вперед, всматривался в горизонт, обводя его биноклем.
Светало. Рассветы на Балтике в июне — чудо как хороши. Но не сейчас. Сейчас идет война.
Да, идет война! Но он, мичман Садовинский, счастлив и горд! Он на мостике! Это его корабль, его боевой корабль! Сколько рапортов, сколько сил и нервов пришлось потратить ему, чтобы добиться права чувствовать вибрацию палубы под ногами!
Награжденный золотым знаком по окончании курса Морского корпуса, он, как и все молодые мичманы, рвавшийся на боевые корабли, приказом директора Корпуса — контр-адмирала Карцова был прикомандирован к Корпусу младшим корпусным офицером.
Громкий доклад сигнальной вахты: «По левому крамболу — аэропланы!» прервал воспоминания. Мысли мгновенно перенеслись от событий лета прошлого года в настоящее. В небе над горизонтом виднелись две точки. Точки быстро приближались. Неприятельские аэропланы!
Четыре пятьдесят утра. 12 июня 1916 года. Рижский залив. «Боевая тревога!» В этот момент по всем отсекам эсминца ударили колокола громкого боя. «По местам стоять!» — «Боевая тревога!»
Первая бомба каплей оторвалась от аэроплана. Вторая капля, третья. Фонтаны воды, смешанной взрывной волной с осколками, обрушивались на палубу. Не снижая скорости, «Разящий» круто валился на правый борт, на левый. Открытый по аэропланам орудийный, пулеметный и ружейный огонь не давал результатов. Атаки с воздуха следовали одна за другой. Но теперь и германские пилоты стали осторожнее. Облака шрапнелей русских снарядов не позволяли им снизиться и прицельно атаковать.
В вахтенном журнале «Разящего» за 12 июня мичманом Садовинским была сделана следующая запись:
«4:50 Были атакованы двумя неприятельскими аэропланами; было сброшено 12 бомб — безрезультатно; открыли ружейный, пулеметный и орудийный огни, было выпущено 8 шрапнельных снарядов, 5 пулеметных лент.
5:30 Окончилась атака, легли на старый курс».
(РГАВМФ. Ф. 870. Оп. 1. Д. 60218)
Атака аэропланов продолжалась 40 минут, а ему показалось, что прошли считанные минуты.
Спустя 90 лет, изучая в Российском государственном архиве ВМФ вахтенный журнал эсминца «Разящий», я читал эти строки, написанные рукой мичмана Садовинского. Запись сделана сразу после атаки, но почерк четкий, аккуратный, буквы выписаны твердо, как говорят на флоте — штурманским почерком. Я сразу узнал этот почерк. Таким же твердым, устоявшимся — не юношеским почерком он подписал свой учебник «Кораблестроение. Курс Морского корпуса» 7 января 1914 года, за год до окончания Корпуса. С этой надписи и началась моя причастность к боевому и жизненному пути кадета — гардемарина — мичмана — лейтенанта Бруно-Станислава Адольфовича Садовинского. Впереди были годы поисков, запросов, изучений архивных материалов. На тот момент я ничего не знал о нем, кроме фамилии и инициалов.
«Разящий» лег на прежний курс — на Куйвасто. Боцманская команда приводила в порядок палубу. В 8 часов 10 минут показались створные знаки Куйвасто. Через десять минут «Разящий» стал на якорь. Война — до победы, а обед — по корабельному расписанию.
Офицеры за обедом в кают-компании миноносца, живо обсуждали утренний бой.
После перенесенного боя с германскими аэропланами нервы требовали расслабления, и, хотя действовал «сухой закон», офицеры знали, что лучшего способа, чем чарка холодного столового вина № 21, более известного как водка, флотские медики не придумали.
«В 18 ч. 45 мин. команду уволили на берег. В 22 часа команда с берега вернулась. Нетчиков нет. Под парами котел № 3», — расписался в вахтенном журнале за прошедшие сутки мичман Садовинский. Так закончились эти сутки — рабочие сутки Великой войны.
* * *
Гельсингфорс встретил мичмана Садовинского облачной и ветреной погодой. Был понедельник, 18 апреля 1916 года. Миноносец «Разящий» находился у стенки ремонтного завода «Сандвик». После первой пробы машин заводские рабочие устраняли замечания, экипаж наводил флотский порядок в помещениях и на палубе. У трапа его приветствовал вахтенный офицер — мичман Ляпидевский. Они представились друг другу, пожав руки и улыбнувшись. Садовинский прекрасно помнил его по Корпусу.
— Николай Алексеевич у себя в каюте, — проговорил Ляпидевский, называя командира по имени и отчеству, и указывая рукой на дверь в офицерский коридор.
Садовинский шагнул в коридор и сразу почувствовал знакомый с гардемаринских времен корабельный запах. Запах краски, металла, машинного масла, тот — еще не выветрившийся запах завода, который приносят с собой мастеровые и который исчезнет сразу после первого выхода в море. Матрос, делавший приборку в коридоре, стал вплотную к переборке, чтобы пропустить офицера. Да, коридоры миноносца — не линкоровские коридоры. Но радость переполняла мичмана. Это его первый боевой корабль.
Командир миноносца капитан 2-го ранга Н. А. Костенский — офицер на флоте известный. Он слыл среди миноносников смелым командиром, отлично ориентирующимся в финских шхерах, особо отличившимся в кампанию 1915 года.
Попросив разрешения и войдя в каюту, мичман представился:
— Мичман Бруно-Станислав Адольфович Садовинский, прибыл из Морского Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича корпуса в ваше распоряжение.
Разговор с командиром запомнился мичману своей конкретностью и деловитостью.
— Минный офицер лейтенант Клевцов выбыл на 3-й дивизион. Принимайте дела. Готовьтесь к прохождению курса артиллерийских и минных стрельб. Они будут проводиться на полигоне в Ревеле, — напутствовал командир своего нового офицера.
Когда я начинал изучать служебный путь Бруно-Станислава, у меня была следующая информация: окончил Морской корпус в 1915 году, 2-й Балтийский флотский экипаж, офицер эскадренного миноносца «Расторопный». Но в списках офицеров миноносца «Расторопный» за 1915 год мичман Садовинский не упоминается. В чем дело? Не было его среди экипажа этого миноносца и в первой половине 1916 года. Идет война, каждый офицер, тем более выпускник, на счету, и каждый рвется на фронт. Пытаюсь разобраться.
В фонде «Аттестации на личный состав», в обнаруженной карточке Садовинского Б.-С.А. указано следующее:
«Воспитанником — 1912–1915 г.
Корабельным гардемарином — 20 июля 1915 г.
Мичманом — 30 июля 1915 г.
Зачислен во 2-й Балтийский Флотский экипаж — 8 августа 1915 г.»
Затем странная запись: «уч. с. “Бриз” мл. кор. оф. — 2 августа 1915 по 20 апреля 1916 г.» И далее:
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82