Вскоре Роджеру пришлось отступить, чтобы восстановить дыхание. Его рыжеволосый противник тотчас же перехватил инициативу. Сильный удар в грудь заставил Роджера сделать еще один шаг в глубь коридора. Наступавший на него Ганстон попробовал нанести правой рукой хук в челюсть Роджеру, промахнулся, но успел левой ударить по корпусу.
Задохнувшись, Роджер прикрыл голову руками и вновь попятился. Более проворный, чем его противник, в просторном помещении Роджер мог бы увертываться от ударов Ганстона, но в узком коридоре от его ловкости не было никакого толку.
Роджер знал, что мог легко обескуражить противника быстрым пинком ногой в голень, и не понимал, почему нельзя воспользоваться этим приемом во время драки с противником более тяжелого веса. Но неписаный английский закон запрещал подобную тактику, как, впрочем, порицал и трусливое бегство. Совершить такое считалось большим святотатством, чем плюнуть на пол церкви во время святого причастия.
Охваченный слепым отчаянием, Роджер машинально защищался, понимая, что у него нет никакой надежды спастись от жестокого избиения. Еще немного, и Ганстон, загнав его в угол, примется молотить веснушчатыми кулачищами, пока не заставит упасть на колени и взмолиться о пощаде.
Словно сквозь туманную пелену, Роджер увидел, что нос Ганстона кровоточит, но даже не успел возрадоваться этому зрелищу, как получил такой силы удар в ухо, что зазвенело в голове и он едва удержался на ногах. Почти на минуту Роджер оказался полностью оглушен и поэтому, пригнувшись, чтобы избежать очередного удара, не расслышал голоса, спокойно произнесшего:
— Что это? Драка в последний вечер семестра? Прекратите немедленно.
Так как ожидаемого удара не последовало, Роджер опустил руку, поднял голову и осознал причину своего спасения.
На поле сражения появился высокий, худощавый и элегантный молодой человек с узкими плечами и заметной сутулостью. У него был большой мясистый нос, светло-голубые глаза с неодобрением обозревали разгоряченных драчунов. Двумя годами старше их, он выглядел настолько хилым, что Ганстон мог бы уложить его одним ударом. Тем не менее задира, казалось, съежился от страха.
Прервавший драку юноша имел прозвище Друпи[5]Нед и занимал в школе привилегированное положение, причем не только потому, что принадлежал к одному из знатных семейств, которые в те золотые дни аристократии обладали в Англии куда большей властью, чем король. Приближалось столетие, когда любой отпрыск пэра мог схлопотать в школе лишний пинок только за то, что он сын своего отца, но в ту эпоху патронаж значил очень много, однако репутация Друпи Неда была в очень малой степени связана с тем фактом, что он являлся младшим отпрыском благороднейшего маркиза Эймсбери и имел титул лорд Эдуард Фицдеверел.
Авторитет Друпи Неда — весьма необычный, ибо школьное руководство по неизвестным причинам никогда не назначало его старостой — был следствием исключительно его личных качеств. Он настолько отличался от своих соучеников, что они были абсолютно не способны его понять, но, инстинктивно признавая в нем ум зрелого мужчины, принимали как должное странности этого молодого человека и безоговорочно подчинялись его суждениям.
Кое в чем Друпи Нед шокировал их до крайности. В тот век, когда кровавые развлечения занимали девять десятых мыслей и досуга любого английского джентльмена, он не делал секрета из своего отвращения к травле быков собаками, охоте на лисиц и петушиным боям, проявляя притом высокомерное равнодушие ко всем школьным забавам, играм с мячом на открытом воздухе. Вместо этого Друпи посвящал свое время странным дорогостоящим хобби: коллекционированию старинных драгоценностей, изучению древних религий и экспериментам на себе с восточными наркотиками — последнее в ту пору не являлось ни запрещенным законом, ни предосудительным с точки зрения морали. Не проявляя особого усердия к наукам, он овладевал ими с легкостью и охотно оказывал помощь отстающим соученикам. Друпи был необычайно щедр и обладал изысканными манерами, но при столкновении с грубостью и наглостью его обычное благодушие уступало место ядовитой иронии, повергавшей в ужас как его соучеников, так и наставников.
Друпи Нед махнул у себя перед носом тонким батистовым платком, от которого исходил запах французских духов, и осведомился:
— В чем причина драки?
Ганстон скорее запустил бы чернильницей в голову директора школы, чем подверг бы сомнению право собеседника задавать вопросы.
— Я отобрал у этого придурка шапку, — ответил он.
— Могу я узнать, зачем вы это сделали?
— Просто в шутку.
Светло-голубые глаза Друпи стали суровыми.
— Уверен, что у вас была более серьезная причина. Вы хотели навязать драку юному Бруку. Пристрастие к дракам простительно маленьким дикарям из начальных классов, но в следующем семестре вы переходите в высшую школу, и парню вашего возраста не к лицу быть задирой. Подберите шапку Брука и немедленно ему отдайте.
Секунду поколебавшись, Ганстон поднял шапку и протянул ее Роджеру.
— Теперь пожмите друг другу руки, — велел Друпи Нед.
Недавние противники повиновались с плохо скрытой неохотой, а Друпи посмотрел на Роджера и продолжил:
— Вас пригласили к Старому Тоби, не так ли? Я только что от него, и он говорил о вас. По его мнению, вы проявляете незаурядные способности, особенно в сочинениях и языках. Подобные дарования могут побудить вас вращаться в обществе. Как вы, возможно, знаете, я оставляю школу и отправляюсь в путешествие, но через три-четыре года вернусь в Англию. Если в будущем вам понадобятся мои услуги, пожалуйста, обращайтесь ко мне. О моем местопребывании вы всегда сможете узнать в Эймсбери-Хаус на Арлингтон-стрит.
Роджер почтительно поклонился:
— Очень любезно с вашей стороны, лорд Эдуард. — Интуиция подсказала ему использовать титул в знак признания того факта, что Друпи Нед уже не его школьный товарищ, а взрослый мужчина.
В светло-голубых глазах собеседника мелькнуло одобрение.
— Вижу, вы взрослеете, мистер Брук, но для моих друзей я навсегда останусь Друпи Недом, а вас надеюсь считать принадлежащим к их числу.
Друпи Нед перевел взгляд на Ганстона, который стоял с мрачным видом, переминаясь с ноги на ногу.
— Я должен проститься с остальными и более не задерживаю никого из вас.
Ганстон удалился, пробормотав «до свидания».
— Завидую вам, — сказал Роджер. — Отдал бы что угодно за возможность отправиться в путешествие.
— Когда-нибудь вам это удастся, — кивнул Друпи Нед. — А пока желаю вам всего наилучшего. Пожалуйста, не забудьте навестить меня после моего возвращения.
— Конечно не забуду. Желаю вам счастливого путешествия и благодарю за то, что пришли мне на помощь.
— Это доставило мне удовольствие. — Еще раз махнув надушенным платком, Друпи Нед двинулся по коридору следом за Ганстоном.
