— Я не приглашен, — упирался Мэтью.
— И я тоже. Но мне это никогда не мешало. — Сомертон остановился, чтобы рассмотреть собравшихся на площадке для танцев, а потом окинул взглядом Мэтью и покачал головой. — У тебя в волосах лист.
— Знаешь, если бы ты не потребовал, чтобы мы перелезали через забор, я не зацепился бы за ту ветку. — Мэтью торопливо прочесал пальцами волосы. Когда он последний раз тайком пробирался на бал, ему было семнадцать, а теперь, по прошествии тринадцати лет, он все еще вел себя как незрелый подросток. — Я действительно не думаю, что нам стоит туда идти, — снова возразил он.
— Люди с такой, как у нас, репутацией не получают приглашений. — Сомертон бросил ему уничтожающий взгляд. — Если ты намерен осуществить эту безумную идею с женитьбой, то должен бывать в обществе женщин, желательно женщин своего круга.
— Хорошо.
Последние полторы недели Мэтью пытался добиться приглашений на приемы, балы и даже музыкальные вечера — куда угодно, чтобы только получить возможность вернуться в высший свет. К сожалению, до сих пор у него ничего не получилось. Ему пришлось довольствоваться несколькими вечеринками, проходившими в Лондоне осенью, так как еще месяца два светский сезон не развернется в полную силу.
Его первый музыкальный вечер превратился в кошмар, так как никто не хотел даже сидеть рядом с ним. Мэтью не было нужды слышать, что говорят женщины, чтобы знать, что за своими яркими веерами они обсуждают его присутствие.
— Пойду в игорный зал, а ты по возможности развлекайся, — сказал Сомертон и ушел.
Развлекаться? Едва ли. Мэтью обвел взглядом зал в поисках какого-нибудь знакомого, кто мог бы его представить, если понадобится. Просторная площадка для танцев переливалась разноцветными шелками, когда мимо него в различных танцевальных фигурах скользили пары, а хрустальные люстры отражали мерцающий свет свечей, наполняя комнату теплым сиянием.
Мэтью соскучился по виду и звукам праздников.
Продолжая оглядываться по сторонам, он понял, что его присутствие замечено. Несколько пальцев указывали в его сторону, головы кивали в его направлении, а веера поднялись, чтобы прикрыть сплетничающие губы.
— А ты что здесь делаешь?
Мэтью повернулся и увидел стоящего рядом Николаса Тенбери, маркиза Энкрофта и будущего герцога Белфорда. Мэтью нужно было ответить беззаботным тоном, несмотря на то, что напряжение сковало все его мышцы.
— Я слышал, это бал для великосветских повес.
— Ну что ж, — рассмеялся Энкрофт, — когда я устраиваю бал, никогда точно не известно, кто именно будет на нем.
— Я принимаю эти слова как то, что ты не велишь своим слугам вышвырнуть меня на улицу?
— Почему меня должно беспокоить, что ты здесь? Твоя репутация нисколько не заботит меня. Если люди не могут понять, что бывают несчастные случаи, то мне их жаль.
Мэтью удивился. Вероятно, впервые за пять лет, кто-то защитил его. Но больше всего его удивило то, что поддержка исходила от Энкрофта, ведь они были едва знакомы друг с другом, потому что Мэтью, как второй сын, водил знакомство с менее знатными представителями высшего света.
— Кроме того, я никогда не верил болтовне о том, что ты влюблен в нее. Она женщина не твоего типа.
— Благодарю тебя, — тихо сказал Мэтью, хотя его щеки обдало жаром. Он не понимал, почему Энкрофт решил, что она не его типа. Пять лет назад в ней было все, что мужчина может желать в женщине. Мэтью снова оглядел зал… Здесь ли она сегодня?
Он взглянул на Николаса, и тот, словно прочитав его мысли, покачал головой:
— Ее нет. Они еще в имении. Хотя я уверен, что к концу недели они вернутся ради бала в честь ее дня рождения.
Мэтью коротко кивнул ему и выдохнул. Он забыл, что у нее день рождения в конце октября, но из-за этого можно пока не волноваться: во всяком случае, еще всего несколько дней. Возможно, к тому времени, когда она вернётся, у него появится женщина, за которой он будет ухаживать, и тогда ему незачем будет снова встречаться с ней.
— Пойдем, я кое-кому тебя представлю. — Николас обвел взглядом зал. — С кем ты пробрался сюда — с Сомертоном?
— Да.
— Ловкий паршивец. Он всегда проникает к кому-нибудь на прием ради возможности провести время за игорным столом. И всегда этот негодяй выигрывает.
В первый раз за несколько недель Мэтью рассмеялся.
Пока он шел по краю танцевальной площадки, его сопровождал шепот. Николас остановился возле пожилой женщины в золотом атласном платье и в таком же тюрбане, аккуратно повязанном вокруг головы.
— Миссис Лейтон, могу я представить вам лорда Блэкберна?
У дамы округлились глаза, и она, не говоря ни слова, сжала губы и отошла прочь. Отказ был однозначным — чему удивляться?
— Что ж, это может оказаться сложнее, чем я полагал, — заметил Николас. — Она высокомерная стерва, и ее дочь не лучше. Как женщину, которой муж оставил состояние, полученное от незаконной деятельности, я считал ее более подходящей для представления.
Если с ее стороны последовала такая реакция, то Мэтью мог предположить, как отнесутся к нему другие. После еще нескольких попыток представления мистер Сеймур разрешил Мэтью танцевать с его дочерью. Ведя дрожащую мисс Сару Сеймур на площадку для танцев, Мэтью думал, что мертвенно-бледная девушка может просто упасть в обморок.
— Вам нравится бал? — спросил он.
Она смогла лишь кивнуть, испуганно моргнув большими коровьими глазами, и продолжала смотреть в сторону, где у края танцевальной площадки стояли две молодые леди, наблюдавшие за каждым их шагом с таким видом, словно могли поколотить его своими веерами, если он сделает хоть одно неподобающее движение.
Пока они танцевали, Мэтью еще несколько раз пытался завести разговор с онемевшей мисс Сарой, но у него ничего не получилось. Несчастная девушка со светло-карими глазами и бледной кожей, очевидно, до смерти боялась его. Когда танец окончился, он поспешно вернул девушку ее отцу, не сказав ни слова.
Устав от музыки и слишком громких перешептываний, Мэтью отправился в сад. Красивая полная луна освещала ему дорогу, помогая избегать уединенных укромных уголков, занятых парами, стремившимися ненадолго остаться наедине, но тихие шепот и стоны пар только усилили его раздражение.
Мэтью не предполагал, что все будет так трудно. Он думал, что благодаря унаследованному им титулу общество, возможно, забудет о его репутации. Будь они все прокляты! Он совершил благородный поступок по просьбе друга, а никто даже не догадывается об этом. Конечно, он вовсе не искал похвалы за то, что был хорошим другом и рыцарем.
Но почему нельзя, чтобы кто-то знал правду?
За исключением несчастного случая, он был примерным человеком. Он никогда не соблазнял невинных молодых леди и даже редко имел дело с вдовами, предпочитая отношения с постоянной любовницей.
