Он увлек ее в глубь зала, и она, растерянная, покорная, шла за ним.
— Пойдем, поговорим наедине. Здесь слишком много людей. Сам еще не могу привыкнуть к этим приемам. Что же ты молчишь, Лита? Неужели не рада нашей встрече?
Они уже стояли между высокими мраморными колоннами, почти незаметные для окружающих. Лита до сих пор помнит белизну этих колонн, кое-где прорезанную черными прожилками. Она с трудом оторвалась от их созерцания и взглянула в глаза Барту.
— Что ты! — смущенно улыбнулась она. — Я очень рада. Но я настолько удивлена и ошарашена, что мне трудно говорить. Видишь ли, я впервые на приеме. Мне нужно написать статью для «Фэйр Лайф». Я веду в этом журнале колонку «Интересные лица».
— Никогда не читал этот журнал, но много о нем слышал. Ты молодчина, тебе удалось выжить в этом бешеном городе, а это очень сложно. Знаю по себе. Да и я не сплоховал! — Барт с шутливой гордостью поднял голову. — У меня своя крупная фирма, а с чего начинал — подумать страшно — был мальчиком на побегушках. Ну ничего, ведь мы прорвались, правда? — Он лукаво подмигнул Лите.
Девушка выпила шампанского, и напиток легким дурманом ударил ей в голову. С Бартом ей стало гораздо спокойнее — она уже не чувствовала себя одинокой девочкой из Холтона. Они непринужденно болтали, перебивая друг дружку рассказами о том, как им было нелегко в огромном негостеприимном городе, смеялись, шутили, забыв о разряженной кукольной толпе, кружившей рядом с ними. Голос Барта согревал Литу, а тепла в ее теперешней жизни было так мало…
В следующем номере «Фэйр Лайф» появилась статья о том, как из маленького городка под названием Холтон приехал неопытный зеленоглазый юнец, который воплотил в жизнь американскую мечту, поднявшись от курьера до владельца крупного и прибыльного предприятия. Статья получилась интересной и трогательной. Жизненные и карьерные перипетии Барта Блэквуда читатели «Фэйр Лайф» поглощали как увлекательный роман. Директор журнала был доволен, и Лита получила хорошую премию, а заодно повышение оклада.
Барт не без удовольствия прочитал статью и пригласил Литу в ресторан под прикрытием благодарности за внимание к своей скромной персоне.
Нельзя сказать, чтобы Барт Блэквуд серьезно относился к женщинам. Его связи с представительницами женского пола были непродолжительными. Во-первых, он не слишком хотел серьезных отношений, во-вторых, его дамы на них совершенно не настаивали. Он был уверен, что с Литой будет то же самое: романтический ужин в китайском ресторане, душная ночь в одной постели, лихорадочное сплетение тел и… утро без продолжения. Но все вышло совершенно не так, как он задумал.
Лита сразу же отказалась от китайского ресторана — эта кухня не в ее вкусе. Итальянская пицца и спагетти в томатном соусе ей по душе гораздо больше. Никакой душной ночи в одной постели не было — после ресторана Лита повела Барта в маленький старый кинотеатр на просмотр «Седьмой печати» Бергмана, одного из своих любимых фильмов. В общем, вечер удался на славу, но прошел совсем не так, как представлял его Барт. Он не расстроился, скорее даже был рад тому, что в кои-то веки все выбивается из намеченной программы, идет не по задуманному плану. И совершенно неожиданно для себя он серьезно увлекся Литой.
Лита тоже не на шутку заинтересовалась молодым человеком. Жизнь в большом городе приучила ее к постоянной спешке, к вечному вращению в водовороте событий. На романы и увлечения времени и желания у нее не было. Но на этот раз все было по-другому. Ее влекла к Барту сила нерастраченной нежности, которую просто необходимо время от времени изливать на кого-нибудь. А Барт Блэквуд был не кто-нибудь, а весьма интересный и привлекательный мужчина. И Лита влюбилась.
Первое время она не знала, как вести себя с ним, но быстро и грамотно справилась с этой проблемой, решив не играть в нелепые игры, а оставаться самой собой. Так будет проще, подумала она. Он будет знать, с кем имеет дело, а я не буду насиловать себя жеманством и изобретением глупых правил, которые никому из нас не нужны. Если я не понравлюсь ему такой — что ж… Значит, я ошиблась, и этот человек мне не подходит.
Барту нравилась ее естественность, непринужденность и синие звездочки, горящие в детском взгляде. Он видел и чувствовал, что она доверяет ему и ценит его. Он понимал, что она влюблена в него, и не мог не ответить ей взаимностью. И когда однажды он не смог переспать с красоткой Сьюзан Ли, потому что перед его глазами все время стояло лицо Литы, он понял — его холостой жизни пришел конец.
Лита не сразу согласилась на предложение выйти замуж за Барта. Замужество страшило ее. Она боялась, что шагнет в пропасть, которая проглотит ее и не оставит ни кусочка от личности Литы Солвер. Быть «единым целым» со своим мужем, думать его мыслями, жить его идеалами… Нет, она не готова была потерять себя.
Барт не был настойчив. В течение нескольких месяцев он ненавязчиво объяснял Лите, что брак — это отнюдь не растворение друг в друге, а скорее дополнение одной личности другой, что это ни одному из них не мешает, а, напротив, поддерживает обоих на плаву. Это не замкнутый круг, говорил он ей, это просторная дорога, которую в их силах сделать светлой и радостной. Это не ограничение интересов, а, наоборот, расширение их, возможность лучше узнать друг друга и проникнуться внутренним миром любимого, близкого человека. И Лита сдалась, о чем, кстати, впоследствии не жалела, потому что в обещаниях Барта не было ни слова лжи.
Замуж Лита Солвер выходила девушкой. Мужчин до Барта у нее не было, а с Бартом… Он не слишком настаивал на физической близости, а ей все это представлялось до того странным и далеким, что она предпочла оставить постель на абстрактное «потом». После замужества все изменилось.
Барт всегда был нежен с ней, но в первую ночь особенно. Он словно усыплял ее бдительность плавными, легкими движениями рук. Его пальцы, как тонкие перышки, щекотали ее шею, плечи, живот. Его губы влажно и горячо вбирали в себя ее волнение, смывая тревогу и усталость. Она едва успела почувствовать резкую боль, пронзившую низ ее живота, настолько эта боль была короткой и мгновенной, настолько Барт смог сделать ее незаметной и ничего не решающей. Он медленно-медленно двигался внутри нее, одновременно осыпая ее лицо поцелуями-звездами. Он старался задерживать дыхание, чтобы полностью насладиться ее вздохами и тихими стонами. Он хотел, чтобы эта ночь запомнилась ей на всю жизнь.
Те уроки, которые Барт, пылкий и нежный учитель, преподавал Лите в постели, не прошли даром. Она стала замечательной любовницей, именно любовницей, а не зажатой женой, бревном лежащей в постели и ожидающей поползновений мужа. Ее тело постоянно было полно огневого задора, требовавшего выхода, порой в самых неподходящих для этого ситуациях. Эта влюбленная парочка часто напоминала Амаранту Урсулу и Аурелиано из «Ста лет одиночества», которые занимались любовью в тех местах, где их заставал порыв яростной страсти. Барт и Лита предавались желанным утехам и на полу в гостиной, где их как-то раз чуть не застала прислуга, и на кухонном столе, с которого с гулким звоном падали хрустальные конфетницы и фарфоровые блюдца, и в саду, где под их телами стонали примятые гортензии. Однажды, сжигаемые изнутри всепоглощающим чувством, они занялись сексом в лифте многоэтажного здания, куда приехали по каким-то делам. Барт остановил лифт, и через десять минут они, растрепанные, румяные и счастливые, предстали перед недоумевающими людьми, которые долго и напрасно нажимали на кнопку. Как долго потом Лита и Барт смеялись, вспоминая эти удивленно-возмущенные лица и представляя себе, что сказали бы родители, узнав о том, как их «детки» проводят время.
