На миг Шайлер пожалела его. Всего лишь месяц назад онасчитала Чарльза воплощением зла и даже обвинила его в принадлежности кСеребряной крови. Но она промахнулась.
Чарльз Форс, он же Михаил, Чистый Сердцем, был одним изархангелов, добровольно отправившихся в изгнание с небес, дабы помочь своимбратьям, низвергнутым во время мятежа Люцифера и обреченным жить на земле вкачестве Голубой крови. Вампир по выбору — не по греху. А вторым таким вампиромбыла мать Шайлер, Аллегра ван Ален — Габриэлла, Чистая, Добродетельная. ИсторияМихаила и Габриэллы была долгой и запутанной. Эту двойню связывали узы крови, ив этом цикле они родились братом и сестрой.
Все представители Голубой крови были связаны обетомбессмертия, но Габриэлла отреклась от этого обета и взяла в мужья отца Шайлер,своего человека-фамильяра, Красную кровь.
— Ты знаешь, почему твоя мать пребывает в коме? Или почемуона предпочла впасть в кому? — спросил Чарльз.
Шайлер кивнула.
— После смерти моего отца она поклялась никогда больше небрать другого фамильяра. Корделия сказала, это случилось потому, что она самахотела умереть.
— Но умереть она не может. Она — вампир. Потому она жива, —с горечью произнес Чарльз. — Если это можно назвать жизнью...
— Таково было ее решение, — ровным тоном ответила Шайлер.
Ей не понравилось прозвучавшее в словах Чарльза осуждение.
— Решение! — произнес, словно ругательство, Чарльз. —Романтический каприз и ничего более! — Он повернулся к Шайлер. — Я слыхал, тысобираешься в Венецию.
Шайлер кивнула.
— Мы уезжаем завтра. Искать моего дедушку, — заявила она.
«Нам ведомо, что дочь Габриэллы принесет нашему родуспасение, которого мы взыскуем, — сказала ей бабушка. — Только твой дедушказнает, как победить Серебряную кровь. Он поможет тебе».
Корделия рассказала, что на протяжении всей их историивампиры Серебряной крови охотились на представителей Голубой крови, поглощая ихкровь вместе с их воспоминаниями. Последние известные случаи нападенийпроисходили в Плимуте, когда вампиры переселились в Новый Свет. Четыре столетияспустя в Нью-Йорке, когда Шайлер пошла на второй курс старшей школы, нападениявозобновились. Первой жертвой стала их соученица по элитной школе Дачезне, ЭггаКарондоле. Вскоре после смерти Эгги количество жертв возросло. Что особеннобеспокоило Шайлер — все убитые принадлежали к Голубой крови и были подростками,захваченными в их самом уязвимом периоде жизни, между пятнадцатью и двадцатьюодним годом, когда они еще не полностью овладели пробудившимися способностями.
— Лоуренс ван Ален — изгнанник, — заявил Чарльз Форс, магнатсо стальными глазами. — Ты не найдешь в Венеции ничего, кроме переживаний инеприятностей.
— Мне все равно, — буркнула Шайлер, не поднимая глаз. Оназажала подол свитера в кулаке и принялась крутить его. — Вы все равноотказываетесь признать, что Серебряная кровь вернулась. А уже слишком многие изнас погибли.
Последнее убийство произошло вскоре после похорон бабушки.Саммер Амори, в прошлом году получившая титул лучшей дебютантки года, быланайдена в своем пентхаусе в небоскребе «Башня Трампа» полностью обескровленной.Худшим в Серебряной крови было не то, что они несли смерть — о нет! — они неслисудьбу, что было хуже смерти. Кодекс вампиров строго-настрого запрещалпроводить церемонию Оскулор, священное целование — то есть питье крови — надсебе подобными. Церемония была регламентированным ритуалом со строгимиправилами. Жестоко обращаться с людьми или выпивать их полностью запрещалось.
Но Люцифер с его легионами обнаружили, что если свершитьцелование не над человеком, а над вампиром, то это придает могущества. Краснаякровь содержала жизненную силу всего одного существа, а Голубая кровь былаболее сильной, ибо заключала в себе бесконечный кладезь знаний. ПредставителиСеребряной крови поглощали кровь и жизнь другого вампира, выпивая его дополного исчезновения и превращая в раба в безумном сознании. По сути, любойвампир Серебряной крови был многими существами, заключенными в одной оболочке.Мерзостью.
Чарльз Форс нахмурился сильнее.
Серебряная кровь была изгнана. Это невозможно. Произошедшееимеет другое объяснение. Комитет ведет расследование...
— Комитет бездействует! И будет продолжать бездействовать! —возразила Шайлер.
Она знала историю, за которую упорно цеплялся Чарльз, — отом, что Голубая кровь выиграла финальную битву в Риме, когда Чарльз повергсамого Люцифера, известного тогда как безумный император Калигула, — егозолотой меч отправил вожака Серебряной крови в бездны адского пламени.
— Считай как хочешь, — вздохнул Чарльз. — Я не могувоспрепятствовать твоей поездке в Венецию, но должен тебя предупредить, чтоЛоуренс и наполовину не таков, каким Корделия желала его видеть.
Он взял Шайлер за подбородок, девушка с вызовом взглянула нанего.
— Поберегись, дочь Аллегры, — доброжелательно произнесЧарльз.
При воспоминании о его прикосновении Шайлер передернуло.Прошедшие две недели подтвердили, что Чарльз Форс знал, о чем говорит.Возможно, Шайлер стоило бы прекратить расспросы, вернуться в Нью-Йорк и впредьвести себя как хорошая девочка и послушный представитель Голубой крови. Незадаваться вопросами касательно мотивов или конкретных действий Комитета. Ичтобы единственной ее проблемой было — что надеть на бал Четырех сотен в отеле«Сент-Регис».
Девушка убрала челку с глаз и умоляюще взглянула на своеголучшего друга и верного помощника, сидевшего напротив. Во время всех этихиспытаний и в полные суматохи дни, последовавшие за похоронами бабушки, Оливербыл правой рукой Шайлер.
— Я знаю, что он здесь. Я это чувствую, — произнесладевушка. — Если бы только нам не пора было уезжать!
Она поставила бутылку с полностью содранной этикеткойобратно на столик.
Появился официант с чеком, и Оливер быстро подал своюкредитную карточку, прежде чем Шайлер успела возразить.
Они решили нанять гондолу для последней прогулки постаринному городу. Оливер помог Шайлер забраться в лодку, и они одновременнооткинулись на бархатную подушку, так, что их руки соприкоснулись. Шайлеротодвинулась на волосок, мимолетная физическая близость слегка смутила ее. Этобыло нечто новое. Прежде девушка всегда чувствовала себя непринужденно вобществе Оливера. Они росли вместе: купались голышом в пруду за домом еебабушки в Нантакете, спали, прижавшись друг к другу, в сдвоенном спальнике. Онибыли близки, словно брат и сестра, но в последнее время Шайлер стала ловитьсебя на том, что ведет себя в присутствии Оливера с невесть откуда появившейсязастенчивостью. Как будто в один прекрасный день она проснулась и обнаружила,что ее лучший друг в придачу к этому еще и парень — и при этом очень даженедурен собой.
