Рядом с гаражом, в котором Милдред Фолкнер держала своюмашину, стояла телефонная будка. Пока помощник выкатывал автомобиль, она,подчиняясь какому-то внезапному импульсу, отыскала в телефонной книге номерадвоката Перри Мейсона.
В справочнике был телефон его офиса, а внизу стоялаприписка: «В нерабочие часы звоните в Гленвуд, 6-8345».
Милдред Фолкнер набрала номер и обнаружила, что это телефонсервисной службы, которая обрабатывала и сортировала телефонные звонки длялюдей, занимавшихся частной практикой. Она объяснила, что хотела бы встретитьсяс мистером Мейсоном по одному важному делу, и спросила, можно ли увидеться сним сегодня вечером. Женщина, принимавшая ее звонок, попросила назвать ей номертелефона, с которого она звонит, и подождать ответа.
Милдред увидела, что помощник выкатил машину, и приоткрыладверцу будки, чтобы показать, что через минуту выйдет. Он кивнул и подрулил кзаправочной станции, а Милдред вернулась в будку как раз в ту минуту, когдазазвонил телефон. Она сняла трубку и сказала:
– Алло.
– Это мисс Фолкнер?
– Да.
– С вами говорит Делла Стрит, секретарь мистера Мейсона. Немогли бы вы мне сказать, о каком деле идет речь?
– Разумеется. Я владелица «Фолкнер флауэр шопс». Этоакционерное общество. У меня есть конкурент, которому удалось приобрестинебольшой пакет акций, единственных, которые не контролируются моей семьей. Мнекажется, что он что-то задумал. Я хочу знать, что мне делать в этой ситуации.
– Вас устроит, если встреча будет назначена на завтра?
– Думаю, что да. Честно говоря, я сама не ожидала, чтопозвоню. Но с тех пор, как я узнала об этих акциях, меня не покидает какое-тобеспокойство.
– Завтра в десять тридцать подойдет?
– Да.
– Хорошо, мисс Фолкнер, мистер Мейсон с вами увидится.Доброй ночи.
– Доброй ночи, – ответила Милдред Фолкнер и, чувствуя некотороеоблегчение, села в машину и поехала к дому Карлотты на Червис-роуд.
Червис-роуд огибала подножие горного кряжа, который нависалнад Голливудом с северной стороны. Карлотта и Боб жили на склоне горы воштукатуренном доме, который днем сиял белизной, а теперь казался серымнагромождением загадочных теней, прорисованным темным силуэтом на фонегородских огней, которые мерцали далеко внизу.
Милдред отперла ключом дверь, закрыла ее за собой и вошла вгостиную, где, развалившись в кресле, сидел Боб Лоули и читал газету. В левойруке он держал кожаную записную книжку, за правым ухом у него торчал карандаш.Услышав шаги, он недовольно поднял голову, но узнал Милдред и изобразилприветливую улыбку. Она заметила, что он торопливо спрятал книжку в боковой карман.
– Привет, Милли. Я не слышал, как ты подъехала.
– Где Карла?
– Наверху.
– Спит?
– Нет. Читает в постели.
– Я поднимусь на несколько минут, – сказала Милдред. – Ты несобираешься уходить, Боб?
– Нет. Даже и не думал. С чего ты взяла?
– Я хотела с тобой поговорить.
– Ладно.
В дверях Милдред приостановилась и, обернувшись через плечо,бросила:
– В следующий раз, когда будешь смотреть результаты скачек,Боб, тебе вовсе не обязательно так волноваться и прятать записи, если я вхожубез предупреждения.
На мгновение он вспыхнул, потом рассмеялся и ответил снесколько смущенным видом:
– Ты меня напугала, вот и все.
Милдред поднялась по лестнице в комнату, где в постелилежала ее сестра. Чтобы устроиться поудобнее, она подложила под спину несколькоподушек. Настольная лампа с розовым абажуром была прикреплена к изголовьюкровати возле ее левого плеча и бросала свет на страницы книги, которую онадержала перед собой.
Она отвернула лампу вниз, погрузив комнату в мягкие розовыесумерки, и сказала:
– Я уже боялась, что ты не придешь, Милли.
– Мне пришлось задержаться. Как дела?
– С каждым днем все лучше и лучше, во всех смыслах, –ответила Карлотта с улыбкой.
Она была старше Милдред, ее кожа имела бледно-голубойоттенок. Хотя она не была полной, ее тело выглядело мягким и вялым.
– Как сердце?
– Хорошо. Сегодня доктор сказал, что недели через две ясмогу водить машину. Будет очень здорово выбраться на улицу. Могу поспорить,что моя двухместная лошадка уже забыла, как ездить по шоссе.
– Только не спеши, – предупредила Милдред. – Двигайсяпотихоньку, особенно когда начнешь выходить из дома.
– Именно это и сказал мне доктор.
– Что читаешь?
– Одну из тех новых книг, которые, как уверяют, должны иметьбольшое социальное значение. Правда, пока я этого не заметила.
– Не хочешь попробовать что-нибудь полегче?
– Нет. Мне нравится то, что я читаю. Другие книги меняволнуют, и потом я плохо сплю. А из этой прочтешь десяток страниц – и засыпаешьлучше, чем под гипнозом.
Милдред засмеялась своим низким, вибрирующим смешком.
– Прости, что опоздала. Я заскочила только на минутку, чтобыузнать, как у тебя дела. Я еще немного поболтаю с Бобом, а потом отправлюсьвосвояси.
– Бедняга Боб, – мягко произнесла Карлотта. – Боюсь, длянего это стало тяжелым испытанием. Иметь жену-инвалида… Он вел себя простобезупречно, Милли.
– Вот и замечательно.
– Ты… ты ведь никогда не относилась к нему с особеннойтеплотой, правда, Милли?
Милдред подняла брови:
– Давай не будем сейчас об этом говорить. Мы с ним внормальных отношениях.
Глаза Карлотты были печальны.
– Он это чувствует, Милли. Мне очень хочется, чтобы тывсе-таки попыталась узнать его получше.
– Я так и сделаю, – пообещала Милдред, улыбнувшись однимигубами, но сохраняя серьезный взгляд. – Пойду вниз и начну прямо сейчас. А покани о чем не беспокойся, Карла, и главное, постарайся не перетрудиться срадости, что тебе стало лучше.
Карлотта смотрела, как Милдред идет к двери.
– Как замечательно быть такой вызывающе здоровой. Жаль, чтоты не можешь одолжить мне немножко своего здоровья хотя бы на час.
– Я охотно ссудила бы его тебе и на более долгий срок,Карла, но с тобой и так все будет хорошо. Худшее уже позади.
