Ад выглядел, как скучная серая даль до горизонта, кое-где оживленная редко расставленными невысокими скалами и пятнами невзрачного кустарника. Именно таким он запомнился шестилетней Бланке – еще бы она его не узнала! Посреди слепящего светлого неба с бледными, словно вырезанными из папиросной бумаги облаками ярилось маленькое недоброе солнце. Казалось, прямо оттуда, с неба, хлынуло ощущение тоски, ужаса и собственной виновности: ты отвечаешь за все беды, какие происходят в мире, за каждое произнесенное вслух грубое слово, за каждую растоптанную травинку…
Это длилось не слишком долго. Все-таки те психотерапевты, которые мучились с Бланкой на протяжении четырнадцати лет, свое дело знали. Она вспомнила, где находится, и вырвалась из похожего на расплавленное мутное стекло кошмара. Повернулась к залу. Колени ослабли, футболка под мышками промокла от пота.
Вокруг все то же самое.
Проповедники со своими брошюрами исчезли в толпе, их спугнул полицейский робот с видеокамерой, медленно круживший под застекленным потолком, словно скат в толще пронизанной солнцем воды.
Генри разговаривал с вертлявой смуглой девушкой в тунике и лосинах из золотой «зеркалки», потом они вместе направились к эскалаторам. Девушка напоминала позолоченную статуэтку с приклеенной гривой растрепанных черных волос, Бланка видела такие фигурки на какой-то из выставок инопланетного изобразительного искусства.
Около парикмахерского павильона мужчина с непритязательной куцей шевелюрой сердито спрашивал у своей спутницы:
– Это у них называется – стрижка за пять минут?! Меня обкорнали!
– А чего ты хотел за пять минут? – лениво, с затаенной ехидцей поинтересовалась высокая женщина в облегающем чешуйчатом костюме.
– Я хотел качественной услуги! Я им этого так не оставлю!
В дальнем конце помещения взмыл над сутолокой броско раскрашенный робот-рекламоноситель:
– У нас акция! Подарки! Призы!
На него коршуном ринулся полицейский робот, и он сразу куда-то юркнул, начавшая распускаться голограмма погасла. Видимо, в этом зале реклама под запретом.
Все такое, каким должно быть. Бланка снова повернулась к стеклянной стене.
Там была самая обыкновенная пустошь в сероватых тонах. Кустарника и скал чуть-чуть, зато камней сколько угодно. Новый вокзальный комплекс построили на окраине космопорта, а дальше лежит пустынная территория, похожая на вьянгасианские ландшафты. Все подобные ландшафты друг на друга похожи, и Бланка не побежит из-за этого в местную службу психологической реабилитации, не дождетесь.
Подхватив съехавшую с плеча сумку, она решительно зашагала через толпу к справочным терминалам.
– Меня хотят убить. Не знаю, кто и почему. Они приговорили меня к смерти.
– Ух ты, вот это класс! Просто супер!
Восторженный возглас Дигны вызвал у Мориса унылую усмешку. Ну да, с точки зрения Мегареала, он счастливчик…
– Что-то не так? – на ее изящно-некрасивом смуглом лице появилось недоумевающее выражение.
– Это по-настоящему, понимаешь? А я даже не знаю, в чем дело.
Морис с угнетенным видом отвернулся к окну. Эти мощенные булыжником европейские улочки, до того узкие, что можно, разведя руки в стороны, одновременно коснуться шершавых стен двух противостоящих домов, всегда казались ему придуманными. Не могло быть на самом деле таких улиц!
Он снова посмотрел на Дигну. Кожа покрылась мурашками, словно стоишь на бортике бассейна и собираешься нырнуть в холодную переливчато-зеленую воду. Рассказывать о себе, так же, как и плавать, Морис умел хуже некуда.
– Это уже целый месяц. А насчет приговора вчера позвонили и сказали, что это будет вроде как жертвоприношение, и я сам должен угадать, за что. Какой-то дурдом, но они залезли к нам в подъезд и забрызгали дверь моей квартиры настоящей кровью.
– Чьей? Человеческой?.. Супер!
Дигна Балчуг выросла в Мегареале. Когда ей исполнилось пятнадцать, ее родители погибли – одна из тех словно на заказ разыгранных мелодрам, какие случаются в Мегареале время от времени. Дигне завидовали: к ней теперь приковано всеобщее внимание, и если она сумеет этим воспользоваться – за здорово живешь станет звездой, вот уж повезло так повезло! Но тут объявилась бабка с Земли и выкупила у «Иллюзориума» ее контракт, подписанный в свое время бестолочами-родителями. Или, по слухам, даже не выкупила: Ксана Балчуг – известный правозащитник и общественный деятель, активистка межзвездного движения за полный запрет реалити-шоу, и корпорация отдала ей девчонку даром, не заикаясь о возмещении затрат, еще и приплатила, чтобы не связываться.
Год спустя Дигна взбунтовалась против бабкиного диктата и сбежала обратно на Землю-Парк. Госпожа Балчуг ничего не могла с ней поделать, не навредив своему реноме: не пристало видной правозащитнице быть домашним тираном и ущемлять в правах собственную внучку.
Сейчас Дигна болталась по всему Парку и подрабатывала то статисткой, то гидом, хотя регулярно получала от Ксаны денежные переводы. Как и большинство детей Мегареала, она была существом ветреным, артистичным и раскованным – даже слишком, до легкой расхлябанности.
Черты лица у нее были мелкие и неправильные, но тщательно прорисованные, как на старинной миниатюре. Рот слишком большой, зато и глаза большие. Пышные жесткие волосы черной туманностью окутывали голову и угловатые плечи.
Глядя на стушевавшегося Мориса, Дигна играла переливчатым дешевым браслетиком и оживленно улыбалась, строила то вопросительные, то подбадривающие гримасы. Одна из заповедей Мегареала: «Не будь скучным!» О Мегареале она отзывалась без особой теплоты, но его заповеди соблюдала.
Морис гадал, верит она ему или нет. В полиции, например, не поверили.
Сглотнув, он продолжил:
– Возможно, это была кровь какого-нибудь животного. Меня хотели напугать. Это не вымогательство денег, потому что они ничего не требуют. Еще у меня как раз начались неприятности на работе… Я наладчик, занимаюсь техобслуживанием парикмахерских автоматов. И везде пошла какая-то ерунда, как будто эти роботы все разом сдурели. Клиенты ругаются. Вирус, наверное, но программисты пока ничего не нашли.
– У тебя, часом, не мания преследования?
Дигна один глаз сощурила, другим выжидательно уставилась на Мориса.
Напрасно заикнулся об автоматах. Теперь она тоже решит, что он сочиняет.
– Да я-то нормальный, но со мной творится что-то ненормальное! Может, есть какая-то секта или банда, которая этим занимается… Ты не слышала, с кем-нибудь еще ничего такого не случалось? Та моя знакомая, ну, которая посоветовала поговорить с тобой, Софья Мангер, она сказала, что ты многих знаешь.
– О таком я слышу в первый раз, – Дигна озадаченно наморщила лоб, словно показывая, что проделала быструю, но основательную умственную работу. – В полицию ходил?
