чистый дом, приготовленный ужин, отглаженные рубашки. Потери были очевидны, а приобретения – сомнительны.
Так что все шло, как и прежде. Герои телевизионных рекламных роликов продолжали смело уноситься навстречу восходу в новых автомобилях, отважно прыгать в бурные реки, бросать вызов, испытывать пределы возможностей, покоряться духу стихий и говорить правду в лицо, а Петр все больше ощущал растущую неприязнь к самому себе и своему существованию, предсказуемому до обреченности, к однообразным дням, расфасованных в упаковки недель и месяцев.
Иногда Петр представлял себе идеальную жизнь, в ее абсолюте, без сковывающих условий реальности. Никакой определенной картины он не видел, только разрозненные образы и ощущения, но их было достаточно, чтобы осознать простую и очевидную истину: как ни крути, а все упирается в деньги. Счастье ему могло принести отсутствие финансовых ограничений: тогда можно было оставить опостылевшую работу, докучливую семью, положив жене и детям приличное содержание, чтобы избавиться от беспокойства, и наслаждаться свободой и одиночеством. Как именно, Петр не думал: что толку травить себе душу несбыточными мечтами – однако сами мысли об этом вызывали приятное и немного печальное томление о несбыточном, но прекрасном.
Мечта отличается от цели тем, что для последней нужно ясное понимание средств ее достижения. Петр не помнил, как ему в первый раз пришла в голову мысль о том, что способом осуществить его желания может быть контракт с сатаной: то ли из старого фильма ужасов, мелькнувшего на экране между программой о путешествиях и выпуском новостей в то время, как Петр меланхолично листал телевизионные каналы; то ли из обрывков разговора коллег, что-то вроде: «Там условия в договоре такие, что осталось только душу им продать за право сотрудничества»; то ли вовсе из беспокойного похмельного сна. Не запомнился ему этот момент потому, что он, как человек современный, взрослый и здравомыслящий, просто не мог вот так сразу взять и начать размышлять на подобную тему, от которой несло плесенью, паутиной и слипшимися от времени страницами унылых книг, не годящихся даже в качестве страшных сказок для не самых одаренных детей. Однако, пусть незаметно, но зерно идеи было посеяно. Окружающее удивительным образом вдруг стало способствовать его скорым всходам: возможно, Петр просто не замечал этого раньше, но теперь все чаще стали попадаться на глаза объявления доморощенных ведьм, обещавших магические ритуалы привлечения удачи, богатства и всех прочих мыслимых благ, пентаграммы и перевернутые кресты в уличных граффити, слова «Магия» и «Колдовство» на обложках в книжных магазинах; в довершение к этому супруга вдруг сообщила, что взяла два билета на оперу «Фауст» – предлагали на работе со скидкой, вот и купила. Петр проспал половину спектакля, но по дороге из театра домой вдруг решил, что нужно изучить вопрос поподробнее. Глупость, конечно, но все-таки… Почему бы и нет? Так, для расширения кругозора.
Поисковый сервис в ответ на запрос «вызвать дьявола» выдал два миллиона ответов. Петр взялся за чтение. Первыми в списке шли кое-как сверстанные сайты всевозможных сатанистских сообществ, оформленные в стиле подростковых представлений о таинственном и ужасном: аспидно-черный фон, кроваво-красные буквы, иногда из рук вон плохая анимация – как правило, горящие факелы или скалящиеся черепа. На полях аляповато переливались яркие разноцветные объявления, рекламирующие легкий заработок в интернете, виртуальные казино, сайты знакомств и способы увеличения члена или обретения невероятной потенции. Под броскими заголовками тянулись скудные строки комментариев и обсуждений, в которых тинейджеры от четырнадцати до сорока лет вяло набивали себе цену нелепыми рассказами о сверхъестественных переживаниях. В описании способов воззвать к дьяволу недостатка на таких сайтах не было, но после поверхностного изучения довольно быстро выяснилось, что все они сводятся к трем-четырем скопированным текстам, которые заимствовались друг у друга вместе с грамматическими и смысловыми ошибками. Доверия такая информация не вызывала, и Петр копнул немного глубже, потом еще и еще, не заметив, как процесс увлек его по-настоящему, причем куда больше, чем любое из тех занятий, которыми в последние годы он пытался разнообразить унылую жизнь. Мечта стала принимать очертания цели, и это придавало изысканиям смысл, а сам Петр незаметно стал относиться к делу с серьезностью, которой совершенно не ожидал от самого себя и которой, казалось бы, вовсе не стоило такое нелепое и наивное занятие, как поиск способа вступить в контакт с демонами. Теперь это было его бизнес-проектом, сулящим в случае успеха выгоды неизмеримо большие, чем любые предпринимательские эксперименты.
Он очень быстро дошел до классиков практической магии, преодолевая сопротивление тяжеловесного стиля, осилил творения Папюса, Штайнера и Сен-Мартена и пошел дальше. Специально созданный документ для заметок по теме стремительно разрастался, постепенно перевалив за сотню страниц. Скоро ресурсы интернета оказались исчерпаны, и Петр отправился в библиотеку – впервые с тех пор, как готовился к защите диплома. За «Учением и ритуалом высшей магии» Элифаса Леви последовал ««Calendarium Naturale Magicum» Тихо Браге, а потом и манускрипт «Lansdown» восьмисотлетней давности. Чем дальше, тем больше Петр осознавал, каким непростым делом было налаживанием коммуникации с инфернальными силами: те, как правило, предпочитали выходить на связь сами и неохотно откликались на воззвания со стороны смертных. Однако именно сложности вселяли надежду: если бы весь фокус был в том, чтобы нарисовать пентаграмму и провыть несколько заунывных стихов на латыни, он бы, может быть, уверился в несостоятельности своей затеи; но обилие необходимых условий, обязательных деталей и трудоемких приготовлений придавали делу вес и наукообразную строгость.
Покончив с теорией, Петр приступил к практическим действиям. Для проведения ритуала требовались пентакли, изготовленные из определенных материалов и в дни, соответствующие определенным фазам луны; кольца, сделанные собственноручно из сплавов металлов; кинжал, который также надлежало смастерить самому, с соблюдением необходимых условий и требований. Трудности множились и временами начинали казаться непреодолимыми. Где взять, например, кусочки львиной и волчьей шкуры? А перья зеленого дятла или кожу оленя, убитого в ноябре? Или кровь совы – сипухи? Как правильно расплавить и смешать равные доли свинца и золота? Как понять, что именно понимается под термином «трава гелиотроп», если этой самой травы насчитывается более трехсот видов? Но если Петр и умел что-то, так это добиваться поставленных целей. Заработав несколько довольно серьезных ожогов, он с двадцатой попытки сумел расплавить металлы, сделать из них кольцо и, вооружившись специально купленными для этой цели резаками гравера, с величайшей тщательностью нанести нужные знаки; разобрался в подвидах травы «молодило кровельное» и особенностях папоротника «венерины волосы»; заморозил ртуть со свинцом в мае, а в первых числах августа, в час Солнца, начертил пером лебедя, обмакнутым в серебряные чернила, необходимый пентакль на куске львиной кожи. На работе
