похвастаться таким знакомством.
— Это действительно очень далеко от нас, — поддакнула Лаура, усмехнувшись и подмигнув ему.
— Там очень холодно, а ещё население — совсем небольшое! — добавил он, покачивая головой, словно это было чем-то выдающимся, и воодушевлённо продолжая свою историю.
В этот момент его товарищ, чуть приоткрыв рот от смеха, перебил:
— Не совсем так, — сказал он, отмахиваясь, как будто разгонял облака недоразумения. — Там суровый климат, да, долгие зимы, но когда приходит весна, холода уходит! Ненадолго, конечно, но этого времени хватает, чтобы насладиться солнечными лучами и сделать запасы.
Лаура, наклонившись чуть ближе к столу, заглянула в глаза собеседников, ловя каждое слово, словно это была захватывающая история, жаждущая быть рассказанной.
— И что, вы там строите снежные замки, пока солнце не выглянет? — рассмеялась она, игриво поджимая губы, её волосы слегка покачнулись, словно повторяя её настроение.
Гость с удовольствием кивнул, наклонившись к ней, и в его голосе послышалась нотка шутливости:
— О, да! Мы так и делаем! Каждый год устраиваем снежные турниры.
Лаура, заливаясь смехом, ответила:
— Вот это я понимаю — настоящая альпийская жизнь!
— Лаура! — раздался мягкий голос отца.
Девушка сразу встрепенулась и повернула голову в сторону голоса.
— Зайди на кухню, — продолжил он, его голос был полон заботы.
— Бегу! — отозвалась она, уже спешащая в нужном направлении.
Её отец, Ирвит, с малых лет приучал дочь к труду, часто приводя её в свою таверну, чтобы научить мастерству, важному в их ремесле. Он делился с ней тайнами: как наливать медовуху так, чтобы ни капли не пролилось, как следить за порядком в зале и как читать настроение тех, кто, с бокалом в руках, искал утешение или приключение.
Лаура была трудолюбивой, но её характер скрывал вспыльчивость, что иногда приводило к изменениям в устоявшихся правилах. Если гость пересекал границу разумного с выпивкой, вышибала Диг, как ураган, быстро и эффективно выпроваживал его за дверь. Благодаря её решительным действиям в таверне стало спокойнее, и теперь сюда нередко заходили дамы, что прежде побаивались этого заведения.
Таверна в последний рабочий день была переполнена работягами, которые, уставшие от тяжёлого дня, пришли отдохнуть. Здесь царила атмосфера дружелюбия, напоминала о долгожданных выходных, когда можно было расслабиться, провести время с семьёй или просто насладиться хорошей компанией.
Пробежав мимо последнего стола, Лаура вбежала на кухню, где разгорелся настоящий переполох.
— Что случилось? — воскликнула Лаура, её голос звучал, как тревожный колокольчик, когда она увидела перепуганных поваров.
— Какой-то зверёныш забежал на кухню! — в панике закричал светловолосый эльф Лорен, его платиновые волосы были растрепаны, как будто он только что вышел из битвы. — А Фузичка решила его поймать! Они всё здесь разнесли!
Полное имя Лорена звучало так: Элвенстарион Лорендалер Найтфоллсинтарим. Оно было слишком длинным и сложным для простых людей, и было принято решение уокротить его до простого «Лорен». Лаура с улыбкой смотрела на него, её взгляд задерживался на его волосах, которые манили, как мёд пчёл. Ей всегда хотелось прикоснуться к ним, представляя, что они будут мягкими, как облака.
— Где сейчас эта живность? — спросила она с легким удивлением, заметив, как Лорен с трудом сдерживает истерику. Его глаза сверкали от страха и гнева, как два уголька.
— Я не знаю! — вскинул он руки, отчаянно тряся ими, будто это могло прогнать бедствие. — Фузичка выбежала на улицу за ней, не знаю, поймала она её или нет. Но надеюсь, она хорошенько её помяла!
— Перестань, — вмешался Ирвит, его голос был тихим и ровным, как вечерний ветер. — Просто на запах твоей вкусной еды сбегаются не только люди.
На лице Лорена появилась самодовольная ухмылка. Он расправил плечи, как цветок, что ждал солнечного света, и в глазах его загорелся огонёк уверенности.
— Ладно, а от меня-то что требуется? — спросила Лаура.
— Пока мы будем прибираться, не могла бы ты проверить, где Фунчозочка? — спросил отец, укоризненно поглядывая на разбросанные мешки и посуду. — Тут всё перевернулось. А моя девочка… уже вечер, как бы в лес не убежала.
Лаура с улыбкой покачала головой, глядя на отца, который так заботливо опекал свою любимицу. В его нежном отношении к чёрной кошке, с зелеными глазами, словно светом отразившими воспоминания о покойной жене, она чувствовала всю глубину его утраты. Эти глаза напоминали о любви, которая теперь нашла выход в заботе о Фунчозочке, а чёрная шерсть, гладкая и блестящая, была подобна волосам её матери, храня в себе тепло домашних вечеров.
— Не переживайте, я быстро найду Фунчозочку и вернусь, — уверенно произнесла она, уже собираясь в путь.
Выбежав из таверны через чёрный ход, Лаура помчалась мимо полей, где тыквы расправляли свои жёлтые юбки, а картошка и капуста, словно стражи, охраняли свои грядки. Её сердце стучало в унисон с шагами, и она надеялась, что кошка не загуляла слишком далеко. Солнце клонилось к закату, и воздух наполнялся сладковатым ароматом полевых трав.
Поле, раскинувшееся перед ней, изобиловало плодами: кусты с яркими ягодами приковывали взгляд, а деревья с сочными фруктами. Отец Лауры, вложив средства в эту землю, не пожалел о своих решениях. Работники и охранники, преданные делу, с заботой ухаживали за каждым кустом и грядкой. Урожай с каждым годом становился всё более щедрым. Лаура задумалась о продаже части урожая — у них не хватало сил, чтобы переработать всё, что произрастало.
— Фузочка! — позвала она.
Замедлив шаг, Лаура задумалась, куда могла убежать кошка. Поле распахнуло перед ней свои просторы, а тропинка, уходившая в лес, манила и подсказывала что возможно ей придется последовать туда. Но Фузичка не была животным, жаждущим свободы; её душа больше тяготела к домашнему уюту, хотя в ней всё же играл инстинкт охотницы.
— И куда же ты могла побежать? — прошептала девушка.
Она шла вдоль посадок, заглядывая в каждый куст, за каждым деревом, надеясь увидеть чёрную кошку, которая могла бы дать знать, что она рядом. Вдалеке слышалась музыка из таверны, переливаясь радостными нотами, смешанными со смехом гостей, который был слышен даже на таком расстоянии.
Уютная атмосфера таверны радовала глаз и душу, как теплое одеяло, укрывающее от холода. Это место манило возвращением, словно
