прекратите тереть свои и уберите руки от лица. Вот так, енотовидные вы собаки, теперь вам понятен весь вред онанизма?
По классу прокатился гул, обозначавший полное понятие и даже осуждение этого гнусного, разлагающего душу и тело, явления.
— Загудели, овцебыки непальские. Ну что вы, как ульи, гудите. Хоть кто-нибудь внятно что-либо сказать может? Вопрос, что ли, задать какой, что же вы, как стадо.
— Я могу сказать, — вызвался Буратино.
— Слушаю, Джеппетто. Тихо, бабуины, сейчас Джеппетто вам что-то скажет.
— Согласно последним работам психологов, а именно, работе доктора Мальтуса, весь учёный мир пришёл к выводу, что частый и интенсивный онанизм ведёт к слабоумию, что подтверждено статистикой психических заболеваний. Доктор Мальтус в результате долгих клинических наблюдений пришёл к заключению, что все дебилы, дегенераты, дауны, олигофрены и идиоты склонны к частым мастурбациям. Они способны мастурбировать, согласно статье Мальтуса, до десяти раз в день.
— Слышали, бараны карпатские, — вставил учитель, — мне кажется, некоторым из вас до клиники доктора Мальтуса осталось три-четыре раза в день.
— А можно вопрос? — вдруг вытянул руку самый нелюбимый ученик синьора Колибри, некий Колабрио.
— Ну давай, — после некоторой паузы согласился учитель.
— А вот вы, синьор учитель, очки давно носите?
Кто-то прыснул со смеху, но тут же осёкся и смолк. В классе повисла гнетущая тишина, мальчишки с ужасом и интересом ждали, чем же кончится этот вопрос.
— Это ты на что намекаешь, подлец? — медленно спросил учитель, поправляя пенсне и подходя к ученику.
— Ни на что, — пожал плечами тот, — это я просто так, полюбопытствовал.
— Полюбопытствовал? — переспросил учитель, и его тренированные пальцы вцепились в ухо ученика. — А ну, пойдём со мной, негодяй.
С этими словами он вытащил ученика из-за парты и поволок его к директору.
Так печально окончилось сексуальное воспитание Рокко Чеснока. Закончилось оно вместе с обучением в гимназии. Впрочем, это не шибко расстроило Рокко. Не тот он был парень, чтобы убиваться из-за какой-то дурацкой гимназии.
А Буратино, тем не менее, продолжал учиться и по-прежнему был лучшим учеником в классе, несмотря на то, что учитель его недолюбливал. Он учился, а зима шла своим чередом. Был снег, недолгий. И был дождь холодный, и грязь, и слякоть. А в декабре на рейде порта во время шторма перевернулся пассажирский лайнер, погибло шестнадцать человек. А владелец получил страховку. А в январе, в морозы, у портового трактира, прямо у входа, замёрз забулдыга. Люди ходили мимо него всю ночь, а утром трактирщик отковыривал бедолагу от земли ломиком.
А Буратино в это время жил дома с отцом, с которым, честно говоря, никак не мог наладить отношения. Папаша по-прежнему пил, дрался, требовал денег и таскал домой дешёвых шлюх, выгоняя сына погулять полчасика, пока он с нею не поговорит о делах. И пока они там говорили, Буратино ходил по городу или сидел на холодном чердаке, слушая, как папаша разговаривает с девкой.
А в феврале ничего особого не произошло. Ну разве что сосед Пиноккио, почтальон Карботто, сошёл с ума, обчитавшись книжек про открытие новых земель. Он вообразил себя то ли индейцем, то ли папуасом. Обмотал чресла тряпкой, привязал к тряпке нож и в таком виде бегал по улице, пытаясь заколоть корову, но ему не дали. После чего он пообещал снять скальпы с пастуха и хозяина коровы и скрылся в горах, где его не могли поймать два дня. А через два дня на дороге, ведущей в соседний город, бывший почтальон и новоиспечённый индеец напал на лошадь извозчика Пальвано, обозвал её бизоном, после чего убил. Но был схвачен самим извозчиком и двумя синьорами, ехавшими в коляске. Копьё у него сломали, а его самого препроводили в полицейский участок. В газете того времени сохранился фотопортрет индейца-папуаса в боевой раскраске и обеденной скатерти.
В общем, жизнь маленького портового городка текла своим чередом, а дела у жителей города шли себе помаленьку. Но это только у городка дела шли помаленьку. У нашего героя, как сказал поэт, высилось «планов громадьё». Иными словами дел у Пиноккио было, что называется, по горло.
Разобравшись с цыганами и прочими своими недругами, наш герой значительно укрепил свои позиции в бандитской среде города. И не только в бандитской среде. Знали бы вы, как его стали уважать соседи. И ещё бы они его не уважали, ведь Буратино был единственным человеком на этой небогатой улице, который имел пальто и штиблеты. Все, включая даже редкого в этих местах полицейского, говорили ему «синьор». А мамаши показывали на него пальцем и учили своих детей: «Видишь, каким синьором стал наш сосед. Он стал важным бандитом. И всё потому, что молодой Джеппетто хорошо учится в гимназии». Да что там родная улица, нашего героя стали узнавать и на базаре. Торговцы и покупатели прекрасно видели, как сторонятся этого молодого человека цыганки, как эти нагловатые женщины смолкают и уступают дорогу ему, когда он появится на базаре.
Впрочем, цыганки и базарные торговки для нас не показатель. Что уж говорить про них, если даже некоторые полицейские, что из околотка синьора Стакани, стали отдавать ему честь, ему, молодому человеку, как будто он депутат какой-нибудь. Этот факт отметил даже Рокко, чем немало восхитился:
— Ну, ты крут стал! — хлопал он приятеля по плечу. — Я аж неловко себя чувствую рядом с такой крупной птицей.
— Это только начало, — скромничал Буратино, которому, безусловно, всё это нравилось. — То ли ещё будет, старина. Запомни, у нас с тобой большой потенциал.
— Дай-то Бог, — отвечал Рокко.
Кстати, когда Буратино говорил о большом потенциале своей банды, он исходил не из глупого тщеславия, а из конкретных достижений, одним из которых было присоединение к коллективу такого серьёзного человека, как
Пепе Альварес. А Пепе был человек немелкий, его уважали, они имел три баркаса и пять человек проверенных и надёжных помощников, небольшой капиталец и обширнейшие связи в полукриминальных торговых кругах. Буратино это считал наиважнейшим фактом.
Впрочем, как такового присоединения не было. Вряд ли бы Пепе, человек сам по себе влиятельный, пошёл в подчинение к такому сопляку, как Буратино. Но, тем не менее, после их разговора Пиноккио чётко знал, он всегда может рассчитывать на посильную помощь контрабандиста. «Что их сближало?» — спросите вы. Всё просто, у них был общий и очень опасный враг — Томазо Рыбак. Буратино выполнил все обещания по договору с Томазо, расплатился с ним полностью. И тот при свидетелях сказал, что никаких претензий к Пиноккио не имеет. Как-то они даже пожали друг другу руки, случайно встретившись в порту. Но
