Борис Конофальский
Буратино — правда и вымысел
Часть 3
Чугунные крылья икара
Глава 1
Новые времена
Начиная вторую часть, хочу обратить ваше внимание на сложность жизни нашего героя. Вы спросите: «А почему его жизнь — сплошная сложность?». А я отвечу: «Потому что наш герой не искал лёгких путей». Казалось бы, жил бы себе мальчуган и жил, ходил бы себе в школу, лазил бы по помойке в поисках пропитания, приворовывал бы потихоньку, в общем, был бы нормальным мальчиком. И вырос бы из нормального мальчика нормальный человек, нашёл бы себе работу, толстую жену в бигуди и навсегда бы остался незамеченным. Но разве в этом случае мы что-нибудь узнали бы о Буратино? Нет, конечно. Сколько на земле таких, у которых есть жена в бигуди? Миллионы. А сколько Буратин? Один-единственный. А сколько детских сердец воспламенил наш герой. А мог бы он их воспламенить, будь он нормальным человеком? Вряд ли. Вы спросите: «А почему же так? Почему один выбирает толстую жену, а другой борьбу и приключения?». Отвечу: «Не знаю. Не знаю я, почему так происходит». Правда, Лев Гумилёв объясняет это дело пассионарностью. Ну и этот великий учёный вовсе не объясняет, почему один человек становится пассионарием, а другой нет. В общем, скажу одно. Тяжёлое детство, а как мы могли наблюдать, у нашего героя оно было нелёгкое, с самых юных лет выковывает у человека характер. Невзгоды и неудачи сменяют взлёты и победы. И именно так закаляется сталь.
И вот я брожу по маленькому пыльному городу, который игнорируют туристы и в который не заходят большие корабли, и думаю: «А почему этот парень родился здесь, а не где-нибудь в столице?». Я стою возле старенького здания гимназии и размышляю: «А что такого удивительного и умного преподавали в этом убогом строении?». И, признаться, не нахожу ответа.
* * *
Рано или поздно перед преподавателями школ встаёт пикантная проблема. Суть этой проблемы в том, что дети взрослеют. И чем больше они взрослеют, тем больше они интересуются всякими интимностями. Это, честно говоря, сильно осложняет жизнь бедным преподавателям. Да и поставьте себя на их место. Поставили? А теперь попробуйте объяснить эту самую интимность ухмыляющимся хулиганам, выросшим в подворотнях, или ехидным барышням, что живут по соседству с портовыми кабаками. Да так объяснить, чтобы не вызвать у них пошлых шуточек и ехидных улыбочек.
С барышнями эта работа, естественно, протекает легче. Они с радостью и интересом принимают уроки сексуального воспитания. Пожалуй, это даже единственный предмет, который интересует девочек в подростковом возрасте. Они, конечно, хихикают кое в каких местах, но сальных шуточек вы вряд ли от них услышите
А вот с мальчишками всё обстоит иначе. Учитывая специфику общения с подростками, педагогическая доктрина сексуального образования того времени начиналась с онанизма. А именно, со всего того зла, которое несёт это явление неокрепшему, подрастающему организму.
— Итак, — начал синьор Колибри эту щекотливую тему, — сегодня я буду говорить с вами, человекообразные, на весьма пикантную тему. А именно, мы поговорим о грехе Онана, пролившем на землю семя. Кто из вас, человекоподобные, знает об Онане? Мартони, прекрати вертеться, собака ты вертлявая, и скажи, кто такой был Онан?
— Онан? — вставая, спросил Мартони.
— Да, Онан, — подтвердил учитель.
— Кто такой был? — опять спросил ученик.
— Прекрати меня всё время переспрашивать, мартышка ты носатая, отвечай на вопрос.
— Ну… Ну, наверное, он… Это… Я думаю, он был хлебороб, раз в землю семя бросал.
— Хлебороб, — констатировал учитель Колибри, — ты так думаешь, хлебороб? Он, видите ли, думает. Чем это, мне интересно знать, ты думаешь, лемур ты мадагаскарский? Пищеварительным трактом, наверно?
— Почему трактом, — обиделся ученик, — мозгом думаю.
— Каким ещё мозгом, костным, что ли? Сядь, не позорься. Итак, мы сегодня, гориллы вы горные, поговорим об онанизме.
По классу прокатился игривый шепоток, и мальчишки заёрзали.
— А ну, тихо! — учитель врезал указкой по столу. — И уберите со своих морд свои мерзкие ухмылочки, ехидны вы австралийские. И слушайте меня. Итак, онанизм есть проявление низменных страстей и юношеской похоти, проистекающих в период полового созревания подростка от лицезрения скабрезных открыток и при помощи рукоблудия. Цель сего явления: получение скотского удовольствия. Хотя никакого удовольствия в этом нет, лучше уж книжку почитать. Но это, конечно, для тех, орангутанги, кто читать умеет, а не для вас. Конечной стадией онанизма является семяизвержение. Причём семя извергается не туда, куда ему положено, а куда попало, и даже на штаны. Что есть грех, согласно церковным догмам, и полное свинство, согласно человеческой морали. Впрочем, ни первое и ни второе вас, свиней, не касается, поэтому ни про церковь, ни про законы человеческие я вам говорить не буду. А расскажу вам, индюкам занзибарским, о вреде этого явления для вашего здоровья, дельфины вы безмозглые.
Итак, семяизвержение, оно же оргазм, проистекает от сокращения мышц таза, ног и нижних мышц живота, что есть перенапряжение вашего дурацкого детского организма и ведёт, естественно, к дистрофии и будущей импотенции. Но кроме скрытых форм печальных последствий онанизма есть и явные. Например, оволосение внутренней стороны ладони. То есть на ладошках у онанистов начинают расти волосы. Вам ясно?
Услышав это, мальчишки опять зашевелились, и по классу опять пополз шёпот.
— Прекратите, чёрт вас побери, копошиться! — рявкнул учитель. — Сальдони, что вы там разглядываете?
— Да ничего, это так, бородавка на пальце, — объяснил ученик.
— Оставьте свою бородавку в покое, бородавочник вы конголезский, и положите свои руки на парту. И чтобы тихо мне, — таким образом учитель восстановил тишину в классе и продолжил: — Онанизм является отвратительной привычкой ещё и потому, что мешает созревшему мужчине исполнять свои мужские обязанности перед женщиной. То есть у него расстраивается функция воспроизводства, так как если вы длительное время упражняетесь сами, так сказать, с собой, то у вас вырабатывается стойкая привычка и вы, как в той поговорке, будете себе прекрасный друг и обойдётесь без подруг. И, вместо того чтобы пользоваться женщинами, будете прозябать в горьком одиночестве, — и тут учитель добавил так, что почти никто не услышал: — Впрочем, это намного экономичнее, чем милые, но весьма разорительные приятельницы, — и продолжил в полный голос: — И это ещё не всё. Это явление, галапагосские вы игуаны, сильно ухудшает, как это ни странно, зрение. Ну что вы на меня свои глаза вылупили, Долчи. А вы, Компари,
