— Обязательные цепочки карманных часов у мужчин в костюмах, — вставила Кэтлин.
— Вот-вот! Знаешь, Кэтти, я могу целыми днями листать эти альбомы. — Лора вздохнула. — Загадочная вещь — прошлое. Можно писать трактаты о выражении глаз, одежде, прическах, пытаясь угадать профессию человека на фотографии.
— Вот возьми и напиши такой трактат! — ввернула Кэтлин.
— Может, и напишу на склоне лет. Хотя заглядывать в прошлое, вообще-то, не стоит. Что было, то прошло! Ну, а предугадывать будущее и вовсе нет смысла. Никто не знает своей судьбы. Представляешь, никому не ведомо, что круг, из которого не выскочишь, уже очерчен.
— Вот ведь куда тебя занесло! — усмехнулась Кэтлин, поднимаясь. — Начала с фотографий, а кончила какой-то мистикой…
— Никакой мистики! Просто фотография — это волшебный миг бытия, переходящий в вечность. Жаль только, что тот, кого фотографируют, об этом не задумывается.
— Некогда ему задумываться по пустякам, а то жевать будет нечего! — опустила подругу с небес на землю Кэтлин. — Дедушке твоему это наверняка и в голову не приходило!
— Может, и не приходило! — улыбнулась Лора. — А он даже в Германию ездил, купил там у фирмы «Герц» какой-то специальный шторно-щелевой затвор, позволяющий фотографировать людей и животных в движении. И даже экипажи с автомобилями, так что…
— Так что ты у нас, Лора, потомственный фотограф! Вот только экипаж нам с тобой — увы и ах! — не подадут! Так что давай собирайся! У брата на ранчо тебя ждет обалденная натура в движении — коровы, телята… — Кэтлин засмеялась. — Между прочим, много тряпок не бери. Джон — мужик простой, без претензий, всякие цирлих-манирлих ему не по нраву. Живет он, надо сказать, неприхотливой жизнью, укрепляя себя на лоне природы физически и духовно, и считает, что у него есть все необходимое. Хотя, на мой взгляд, дом сильно смахивает на захламленный чердак, где с избытком всякого ценного реквизита, как выражаются наши с тобой сокурсники. Вот только гэгменов, то бишь выдумщиков трюков, не хватает, но тут уж тебе и карты в руки! В общем, давай собирайся в темпе! — распорядилась Кэтлин, подходя к двери. — А я пока спущусь поздравлю хозяев с грядущей Пасхой, а заодно расплачусь с ними и узнаю, как там насчет завтрака.
Когда Кэтлин ушла, Лора быстро оделась, застелила постель, привела себя в порядок и окинула придирчивым взглядом комнату. Все в лучшем виде, никакого беспорядка.
В частном пансионе, где живут одни студенты, они с Кэтлин занимали комнату с широченным окном в сад. Лора распахнула окно, и комнату сразу наполнил чуть дурманящий запах влажной земли.
В саду шумели деревья. Легкий ветерок играл белыми занавесками из органди. За окном в сочной зелени листвы, словно брызги золотисто-желтой краски, трепетали пятна солнечного света. Ясное небо обещало чудный день. Только бы погода не испортилась! У Лоры были большие планы на эти каникулы, а предстоящая поездка на ранчо Джона Томпсона вот уже целую неделю вызывала в ней непреходящее ощущение радости.
За спиной хлопнула дверь. Лора оглянулась и спросила подругу:
— Кэтти, а сколько лет твоему брату?
— Недавно стукнуло тридцать. А что?
— Да так, ничего особенного… А вдруг он не захочет фотографироваться?
— Вот еще! Скажу, что это моя дипломная работа, захочет как миленький! Джон человек основательный, понимает что к чему. — Она вздохнула. — Жаль, мой Роберт ему не показался! Видите ли, прическа ему не понравилась… Называет его за глаза патлатым хиппарем и даже знаться не желает!
— А ты своего Роберта к брату на ранчо приглашала?
— Да ты что! Как можно? Любимая младшая сестра — и вдруг с хахалем! Прошлой осенью, мы еще с тобой не были знакомы, Джон сам сюда нагрянул, причем без предупреждения. Представляешь? А меня дома не было! Ну, он нас с Робби и засек, когда мы в обнимку возвращались во втором часу ночи с дискотеки. Видела бы ты его физиономию!
— А твой брат, он что, строгих правил?
— Я бы не сказала. — Кэтлин ухмыльнулась. — Просто он меня вырастил, воспитал и все такое… Мы с ним сироты, понимаешь? Пятнадцать лет назад отец попал в снежный буран, сбился с пути и замерз. Его потом нашли спасатели с собаками. Но было уже поздно. А мама после его гибели так и не оправилась. И года не прожила. Сердце у нее не выдержало. Вот такие дела! Брату тогда только-только пятнадцать исполнилось, а мне всего четыре годика. Что тут началось, и передать не могу! Бездетная сестра отца заявила, мол, забираю племянницу к себе, и все тут! Парню такую крошку не доверю… Только-только Джон ее спровадил, как прискакали какие-то благодетельницы из сиротского фонда. Мол, отправляем девочку в приют и никаких разговоров! Но не тут-то было. Джон уперся, и ни в какую! Короче, братик всю жизнь меня пасет! Мало ему коров с телятами… — И Кэтлин расхохоталась.
— Какая ты красивая, Кэтти! — сказала Лора, окидывая взглядом подругу, высокую, статную брюнетку с синими глазами. — А твой брат, он что, до сих пор не женат?
— А зачем ему жениться? Джон считает, что все женщины на один лад: сначала все отдают, потом всего требуют, исподволь ограничивая свободу. Да еще по самому ничтожному поводу норовят качать права… Джон говорит, куда проще перенести очередной разрыв отношений, чем жить так называемой упорядоченной жизнью. Ну ладно, пора двигать! Ты готова? Вещи собрала?
— Еще вчера, — ответила Лора бодрым голосом.
— Ну, тогда пошли завтракать!
— Кэтти, а твой брат покладистый человек?
— Ой, да перестань ты! У него, как и у всех, есть свои достоинства и недостатки. Достоинствами мы воспользуемся, а недостатками пренебрежем!
— Вот и мой папа так считает. Советует не обращать внимания на чужие недостатки. Говорит, что к ним легко привыкнуть, особенно если не собираешься их исправлять.
— Вот видишь! А у тебя папа, как я погляжу, в большом порядке! — улыбнулась Кэтлин. — Женщинам нравится?
— Да. Вылитый дедушка… — Лора вздохнула.
Она не уловила сути вопроса, потому что любовный опыт у нее был весьма скуден — свидания, поцелуи и быстрое охлаждение. Лора вообще сторонилась сверстников. Ей куда больше нравились приятели отца — сорокалетние мужчины, которые обращались с ней с трепетной и нежной галантностью. В их обхождении сквозила уважительная мужская мудрость: то, что Лора не способна лечь в постель, не освященную браком, с легкостью читалось в глубине ее больших темно-зеленых глаз.
К вечеру ветер изменил направление и нагнал тяжелые, сумрачные тучи. Дождя еще не было, но беспорядочные сполохи трепетали в небе, не то предвещая, не то накликая грозу. Лора смотрела на мелькающие за окном автобуса дорожные знаки и указатели, и на душе у нее становилось все тревожнее и тревожнее. А вдруг погода испортится и дождь зарядит на всю неделю? Тогда пасхальные каникулы пойдут насмарку и придется распрощаться со всеми планами.
Лора тяжело вздохнула.
