мне достанется часть печали, которая проникла до костей и завладела моим сердцем. Джулиан выдавил из себя слабую улыбку, но она была полна сожалений.
— Прости. Я не хотел портить настроение, — сказал он. — Я все еще забываю, что ты испытываешь те же чувства, что и я.
Я покачала головой.
— Я никогда не буду возражать. Я берегу твое сердце, а ты — мое. — Я улыбнулась так ярко, как только могла, все еще ощущая неизбывную печаль. — Вместе навсегда, верно?
— Верно, — согласился он, но его лицо оставалось отмеченным тенями, даже когда печаль отступила. Наша общая радость, которую мы испытывали, въезжая в Тайный квартал, не вернулась. Вместо этого я почувствовала покалывание, кожа словно натянулась. Тело переполнила нервная энергия, мне хотелось двигаться. Снова взглянув на Джулиана, я заметила, что его большой палец беспокойно постукивает по рулю.
Из грустного он стал тревожным, и я заодно с ним. Мы не ожидали, что будем чувствовать сильные эмоции друг друга, когда официально оформляли наши отношения. Неясно, было ли это результатом спаривания или привязанности, которая существовала между нами, но мы оба все еще привыкали к этому.
— Нервничаешь из-за чего-то? — спросила я.
— Я бы хотел, чтобы нам не нужно было участвовать в этих чертовых Обрядах, — признался он. — Я выбрал свою пару. Почему мы должны продолжать посещать события светского сезона?
— Он закончится раньше, чем мы успеем оглянуться, — сказала я, проведя ладонью по его руке, — и тогда останемся только мы с тобой.
Он натянуто улыбнулся, и я знала, что он думает о том же, о чем и я. Если Совет добьется своего, мы недолго останемся вдвоем. Как бы весело ни было практиковаться в зачатии детей, я понимала его сомнения. Мне хотелось провести с ним побольше времени, прежде чем придется делить его с кем-то. Может, это и эгоистично, но он прожил девятьсот лет. А я пока только двадцать два.
Наконец мы выбрались из самой оживленной части квартала. Улицы превратились во впечатляющие бульвары, вдоль которых выстроились старинные особняки. Это напомнило мне фотографии Венеции. За ними простиралось море, а не каналы. Повинуясь внезапному порыву, я нажала на кнопку, чтобы опустить стекло. Благоухающий вечерний воздух поцеловал мои щеки и приласкал меня.
— Действительно, как летом!
Джулиан рассмеялся моему изумлению.
— Эй, — надулась я. — Это очень круто. Ты можешь управлять погодой.
— Котёнок, мне нравится смотреть на мир твоими глазами, — сказал он, и я смягчилась. — Но я ни черта не контролирую. Здесь много остаточной магии, поэтому создавать гламур легко. Ее здесь так много, что целые потоки магии пронизывают весь Старый город.
— За пределами квартала?
— Нужно знать, где искать, но да. — Он бросил на меня мрачный взгляд. — В большинстве своем, это то, что Совет вампиров и Верховный ковен не одобряют.
— Значит, мне не стоит искать их? — спросила я.
Его челюсть напряглась, а голубые глаза превратились в сверкающие сапфиры.
— Я бы предпочел, чтобы ты этого не делала.
— Я не буду, — быстро сказала я. Он и так был на взводе, а тут еще я заставляю его волноваться. — Так что это за Верховный ковен? — Я впервые услышала этот термин.
— Это аналог Совета. Они устанавливают законы, касающиеся использования магии, и следят за их исполнением. Некоторые говорят, что они хранят тайную библиотеку гримуаров и летописей, которые восходят к началу времен, — сказал он, понизив голос, словно его слова мог унести теплый ветер. — Ведьма, которая присутствовала на Втором Обряде, — Агата — является его членом.
— Я полагала, что Совет вампиров следит за всем, — сказала я.
— Им нравится так думать, — фыркнул он. — Поверь мне. Верховный ковен не менее могущественен. Но я бы не стал говорить этого при матери.
— Слава богу, ты предупредил меня. Ты же знаешь, как мы с ней любим посидеть и поболтать, — сухо сказала я.
— Лучше перестраховаться, чем потом жалеть, любовь моя.
Услышав его голос у себя голове, я улыбнулась и откинулась на спинку сидения, наслаждаясь видом за окном. Но всего через минуту машина начала замедлять ход, и я почувствовала, что мое сердцебиение участилось.
— Мы на месте, — объявил Джулиан, сворачивая на частную подъездную дорогу.
Огромные оливковые деревья, больше которых я никогда не видела, росли по обеим сторонам дороги и сплетались над ней. Их ветви соединялись, образуя навес, с которого свисали сочные оливки. Они тянулись, насколько хватало глаз. Под ними, словно удерживаемые невидимой нитью, покачивались золотые фонари, освещая темный туннель.
— Лианолия, — сказал мне Джулиан. — Корфу славится ими. Люди спасали деревья во время войны. Большинству из них на острове сотни лет. Но эти существуют дольше, чем я. На них наложена магия, поэтому они никогда не перестают плодоносить.
— Просто одно из многих благ при посещении острова вампиров, — пробормотала я.
Джулиан оставался задумчивым, пока мы ехали по дороге, но его мысли были скрыты от меня, как и мир вокруг. Я опустила взгляд на свою руку и кольцо, надетое поверх перчатки. Как бы мне ни хотелось носить его все время, возможно, сегодняшний вечер — не лучший момент, чтобы появляться в нем. Я хотела тихонько снять его, но он поймал мою руку прежде, чем я успела сделать это.
— Что ты делаешь? — От глубокого тембра его голоса, пронизанного чувством собственничества, у меня между ног вспыхнул жар.
— Мы не обсуждали это. Вероятно, сегодня не время демонстрировать твое обручальное кольцо. Мы даже не сказали твоей семье. — Нет, мы были слишком сосредоточены на других новостях, например на том, что я не такой уж и человек, как мы думали сначала.
— Я бы предпочел, чтобы ты никогда больше не снимала его, разве что для того, чтобы сменить перчатки, — сказал он тоном, не допускающим дальнейших споров. — Это проблема?
На самом деле, решение зависело от меня. Выросшего в обществе вампиров Джулиана учили не только уважать желания женщины, но и считаться с ними. Даже когда у него появилась возможность подчинить меня своей воле после того, как мы оказались связаны, он освободил меня, приказав никогда не выполнять его приказы, если я сама этого не захочу.
