традиционный танец. На площадку перед столами выкатили большой барабан и выпустили нескольких танцоров: крепко сложенных мужчин и коренастых женщин, едва одетых и покрытых краской и татуировками. На их фоне Пекена, облачённая в строгое ферранское платье, выглядела также странно, как среди бледных и худых женщин из Порт-д-Асир. Невеста встала к барабану и начала отбивать ритм, затягивая напев. Танцоры подхватили и заняли стойки, затем стали медленно поворачиваться из стороны в сторону, поднимая и опуская руки. Ритм все нарастал, пение становилось громче, движения шире, и под самый громкий удар барабана танцоры подпрыгнули с громким криком, от которого даже земля затряслась. Затем по столам прокатилось возбужденное обсуждение, кто что увидел под взвившимися набедренными повязками.
«Пожар! Пароход горит!»
Чёрный столп дыма поглотил все веселье. Гости повскакивали со своих мест, но аборигены были быстрее. Они достали комья цветного порошка из набедренных сумок и бросили их в воздух, создавая туман, и бросились бежать. Барри, сидевший дальше всех, сорвался с места и бросился следом, к складам с рыболовными припасами, вокруг которых лежали несколько раздетых дозорных, а аборигены, десятки крепких мужчин и женщин, волочили по песку рыбацкие лодки. Пекена и еще один танцор командовали погрузкой, сажали на борт детей и женщин, пока стоявший рядом пароход пожирало пламя. Еще один пожар заметили в городе, полыхали дома. Барри бы стоило быть там, в центре событий, но он, спрятавшись за складом, смотрел, как туземцы покидают остров.
Вскоре все лодки были на плаву. Пекена и танцор по колено в воде посадили последних жителей на борт. Затем мужчина запрыгнул в лодку сам и принялся отдавать команды, пока Пекена, держась за борт, следовала за лодкой. Вода доставала ей до бёдер, талии, тяжелые юбки платья не давали ей перелезть через борт. Тогда танцор взял ее за руки, подтянул наверх и, сказав пару хлестких слов, отпустил обратно в воду.
На острове все как будто забыли о беглых аборигенах. Губернатор командовал тушением пожаров, журналисты фиксировали разрушения и смерти. Барри сидел на пляже рядом с туземной принцессой, неподвижной, как статуя.
— Почему они оставили Вас?
— Они сказали, что теперь я их королева. Говорю, как они, выгляжу, понимаю их. Но это был мой выбор, чтобы спасти свой народ, я…
«Ты думаешь, кто-то захочет читать пронзительный монолог туземской принцессы? Да черта с два, мы не бабская газетенка, а уважаемое СМИ! Лучше напиши, как эти звери убили наших верных солдат в благодарность за водопровод и экономическое развитие. А, и вверни куда-нибудь, что после этого мятежа принца Гарольда убрали из очереди на престолонаследие. Напиши что-нибудь остренькое, например: “Король одного острова”», — посоветовал главный редактор, когда Барри на всех перекладных смог вернуться домой спустя две недели, потому что редакция отказалась отправлять за ним катер. Материал претерпел еще несколько правок без участия Барри, и вскоре о Пекене и жителях острова там осталась пара слов. После этого Барри решил, что терять ему нечего.
О своём решении он не жалел. Еще несколько месяцев он занимался, чем придётся, а потом снарядил свою первую экспедицию на острова-колонии, которая дала начало самой успешной серии книг о малых народах Архипелага. Иногда Барри вспоминал Пекену и губернатора. Ему было интересно, что стало с этими людьми, одинокими и брошенными на острове. Выбрали ли они ненавидеть друг друга или одиночество сроднило их крепче брачных клятв?
