Таня Белозерцева
Вопросы маленького волка
Пришелец
Первый осознанный вопрос волчонок задал маме:
— Мама, а что это там — круглое, светлое?
— Это выход из норы.
— А… Можно в выходизноры?
— Джек! Так не говорят! Надо говорить «выйти из норы».
— Выйти из норы… Можно?
— Нет, нельзя!
— Нель-зя? А что это такое?
— Это значит — сиди и не высовывайся, понял? А…
Вдруг потемнело, в нору сунулась огромная седая волчья голова; Джек решил, что это папа и обрадовался, но мама почему-то разозлилась и грозно прорычала:
— Гр-р-р-р-р! Пошёл отсюда!!!
— Лакки, но позволь…
— Вон отсюда!!! — завизжала Лакки, волк убрался, а Джек… Ну конечно же спросил:
— Мам, ты что? Это же папа…
— Цыц! Это не папа.
— Как?! А кто… А где папа?
— Папа на охоте.
— Ты, мам, напутала! Как папа может быть на охоте, если он только что здесь был?
— Ты меня понял? Это был не папа. Слышишь, Джек… Джек?
А Джек размышлял вслух:
— Не, ма… Кто это был? Папа или не папа, если не папа, то где же тогда папа? А…
Лакки наступила ему на голову, с ужасом думая, когда же он замолчит.
Зана и Дасти решили, что мама играет с Джеком и с гвалтом накинулись на них.
Джек вцепился в лапу, которая наступила ему на голову, Дасти повис на мамином ухе, а Зана делала всё, что только возможно, лишь бы оставить маму без хвоста.
Бедная Лакки, она терпела до тех пор, пока не пришёл Расти.
Да-а… Расти невольно отвернул морду, пряча улыбку, уж больно жалкий вид имела Лакки.
Лакки, задрав голову и собрав последние капли достоинства, промаршировала к мужу и… остановилась — рядом с Расти стоял пришелец.
Она развернулась и юркнула в нору и тут же вылетела обратно с криком: «Где Джек?!!» И застыла как вкопанная, Джек стоял перед незнакомцем и думал о том, что надо будет вырасти таким же большим и красивым, как этот волк.
И тут заговорил Расти:
— Спокойно, Лакки, дорогая, это Зейн, он будет жить с нами. Зейн, прошу к норе, приляг.
Зейн шагнул к норе, но дорогу преградила вконец возмущенная Лакки:
— Ку-уда! А ну пошёл прочь отсюда!
Волк взмолился:
— Ну, Лакки, ну позволь…
И опять заговорил Расти:
— Лакки, любовь моя, ты недостойно себя ведёшь, мне крайне стыдно за тебя перед Зейном, я сказал, он будет жить с нами.
— Но у меня дети… — проскулила Лакки.
— Тем лучше, дорогая, Зейн любит детей, ему будет хорошо с детьми, а детям с ним.
Джек не выдержал:
— Папа, па, кто он? Он с нами будет, да? А играть с ним можно, да?
— Да, малыш, он будет жить с нами и играть с тобой. Он мой брат и твой дядя, дядя Зейн.
— Дядя Зейн, — глубокомысленно повторил волчонок.
Зейн рассказывает свою историю
Джек довольно долго приглядывался к старому Зейну и наконец решил, что Зейн — дядя мировой, не кусается.
Спустя несколько дней после знакомства Джек решился порасспрашивать дядю.
Он осмотрелся: Зана и Дасти спали, а Зейн лежал, лениво щуря глаза на солнце. Ну что ж, можно, но какой вопрос ему задать? Может, как самочувствие? Да? Или нет?..
— Дядюшка Зейн?
— Что тебе, Джек?
— Э… Как с-самочувствие?
— Х-х-хорошее.
Волчонок задумчиво смотрел на седую морду дяди Зейна и неожиданно для самого себя спросил:
— Что делает папа на охоте?
— П-папа? Кхм, убивает, а почему ты спрашиваешь?
— Это… его, м-м-м, добыча не похожа на утку, которую ты добыл недавно…
— Ах! Папа вам полупереваренное мясо таскает!
— У-у-у… Как это?
— Ну как? Он кушает на месте, потом с полным брюхом идёт домой и отваливает вам полупереваренное содержимое своего желудка, так легче, понимаешь, чем тащить целую тушку. Папа ведь далеко ходит.
— Дядя! Но ведь здесь полно дичи!
— А мы, волки, не охотимся возле дома, для этого существуют охотничьи территории.
— Дядя, дядя! А как… А почему мама такая жадная?
— Что?
— Ну мама, она к папе лезет за пищей, нам не хватает, а мама ещё и отбирает у нас.
Старый волк рассмеялся.
— Ах, Джеки! Мама же вас молоком кормит и ей нужны силы, вот она и выпрашивает у отца.
— Вот и шла бы на охоту вместе с папой!
— Ну нет, Джек, не говори так! Мама на вас надышаться не может, как же она может вас оставить одних.
— Но мы не одни, мы с тобой!
— А я вам не мамка!
— Ну нянька, разве нет?
— Может, и нянька, а мать есть мать, и её долг — охранять и обихаживать вас, сорванцов. Вот подрастёте малость, и мама пойдёт на охоту.
Волчонок подумал и спросил:
— А что же мы едим?
— Гм, мясо, преимущественно мышей, полевок, леммингов, зайцев, куропаток. Реже карибу, не брезгуем и жуками, их личинками, птичьи яйца, ягоды кустарниковые, ну вроде это всё…
— Дядя Зейн, я как-то слышал от мамы слова «одинокий волк», это кто?
— Это я. Видишь ли, Джек, твои папа с мамой составляют пару, а я нет, для меня не нашлось волчицы.
— А как получилось, что ты один?
— Когда у меня настал первый гон, я проиграл его, оказался слаб и волчицы сочли меня недостойным, а во время второго гона меня поймали и…
— Кто поймал?
— Я не знаю, кто меня словил, вроде медведи, на задних лапах ходят, но, хвостом клянусь, это были не медведи.
Так вот, поймали меня и засунули в… А вот куда, я не смогу объяснить, сам не знаю, что это было… В общем, меня зачем-то пустили в стадо незнакомых оленей.
Их было ух как много! Целый лес рогов. Я ничего не понял, но местные волки объяснили мне, что маралы слишком расплодились, сожрали всю траву и стали дохнуть с голоду, спешно завезли нас, волков, для равновесия какого-то.
Мы поработали годика два, и вот однажды прибегает собака и говорит нам: «Ну, братцы, славно поработали! Маралов столько, сколько полагается, и все здоровые!»
А я в собаку эту по уши, красивая она…
Короче, драпал я с ней, надоело мне маралов жрать, побегал я с собачкой той и давай бог ноги, ушёл на родину, месяца три шёл. Шёл, шёл и пришёл — сюда.
Не заведя семью, я прибился к своему младшему брату, твоему отцу.
— Вот это история! А как звали ту собаку?
— Магнолия.
— Как
