чванливых придурков, которые добившись успеха после того, как бросили школу, пропагандируют россказни о том, что высшее образование — это пустая трата времени. И тем не менее, иной раз я привожу свой жизненный путь в качестве тонкого укора тем, кто судит о личности исключительно опираясь на свой альма-матер или учёные степени.
Будучи исполнительным продюсером «Суматошного города», я отвечал за наём и управление группой поразительно талантливых авторов, пишущих в жанре комедии, многие из которых закончили престижные вузы: Дармут, Йель, Принстон и Гарвард — все из Лиги плюща[2]. Вдохновлённый иронией, что я был боссом группы настолько образованных людей, и честно признаюсь, немного смущённый, я подумал, что смогу немного повеселиться. Я собрал коллекцию футболок из лучших учебных заведений страны. Среди прочих у меня была футболка цвета бургунди из Гарварда, и футболка «Стенфорд Кардинал»[3]. А моей любимой была старая баскетбольная майка из Дармута. «А теперь, — объявил я вундеркиндам, собравшимся на одной из наших первых встреч перед первым сезоном, — если вы увидите меня в футболке своего альма-матер, скажем — Йеля (тут я украдкой глянул на энергичного молодого Илая, который специализировался на пердёжном юморе), значит пришёл ваш черёд подавать мне кофе». Видите, я тоже могу быть самодовольным придурком.
Достаточно несколько минут порыться в «Википедии», чтобы получить впечатляющий список известных людей из всех сфер жизни, которые добились успеха и признания, не окончив даже средней школы. Мне, конечно же, ближе актёры и артисты, чей ранний жизненный опыт, несомненно, похож на мой, движимый одержимостью построить карьеру в шоу-бизнесе. К ним относятся такие достойные люди, как Леонардо Дикаприо, Джонни Депп, Роберт Дениро, Крис Рок, Кевин Бейкон, Джон Траволта, Хилари Суонк, Джим Керри, Чарли Шин, Шок Коннери, Аль Пачино и Квентин Тарантино.
Но отказавшись от формального образования, не только актёры добились успеха. От этих людей, ставших миллиардерами, начнёт зудеть в заднице у любого финансиста со степенью магистра делового администрирования: Ричард Брэнсон (основатель «Вёрджин Мьюзик» и «Вёрджин Атлантик Эйрвэйс»); Эндрю Карнеги (промышленник); Генри Форд (основатель «Форд Мотор Компани»); Джон Ди. Рокфеллер (нефтяник); Филип Эмигуоли (исследователь суперкомпьютеров и один из пионеров Интернета); Кирк Керкорян (инвестор и владелец многих казино); и Джек Кент Кук (медиамагнат и владелец «Вашингтон Редскинс»).
А среди моих любимых гениев без диплома — Томас Эдисон, Альберт Эйнштейн и Бенджамин Франклин.
Но справедливости ради стоит сказать, что в мире не хватит бумаги, чтобы напечатать книгу «Кто есть кто: Известные люди, которые окончили высшую школу». И с уверенностью могу сказать, что успешные люди, бросившие школу, стали ещё более редким явлением на современном конкурентном рынке труда, где дипломы, учёные степени и технические знания имеют больший вес, чем когда-либо. И в этом списке много представителей старой гвардии, что более, чем доказывает, что можно быть умным и без книг. Но верно и обратное. Как однажды сказал Дэн Куэйл[4]: «Какое же расточительство — лишиться ума. А не иметь ума — значит быть очень расточительным. Вполне справедливо». Дэн посещал Университет Депо и получил юридическую степень в Университете Индианы. И он четыре года был вторым самым влиятельным человеком на планете.
Тем не менее, нет никакой по-настоящему приемлемой замены профессиональному образованию, чтобы донести информацию до зрелого ума. Эти мужчины и женщины, возможно, преуспели не за счёт отказа от классического образования, но за счёт того, что нашли способ если и не продублировать его, то получить аналог. Ходите ли вы в школу или занимаетесь самообразованием, некоторые уроки неизбежны. И исходя из моего личного опыта, возможно, менее болезненно будет получить их в школьном классе.
Когда я смогу использовать всё это?
ЧТО ЖЕ КАСАЕТСЯ МОЕГО УРЕЗАННОГО СРЕДНЕГО ОБРАЗОВАНИЯ, то как сказала бы моя мама: я витал в облаках, а если бы вы спросили моего отца — я думал задницей.
В творческих дисциплинах (театр, музыка, сочинение, рисование, живопись, гравюра) я приносил домой одни «А»[5]. Но оценки по любым предметам, основанным на чётких правилах — математика, химия или физика — находились в свободном падении; золотые звёзды и улыбающиеся рожицы из начальной школы давно исчезли.
Во время проверки табеля об успеваемости я пытался объяснить моей недовольной матери: «Эти абсолюты мам. Они скучны. Возьмём математику: два плюс два равно четыре. Я о том, что всё это уже есть в книгах, так? Кто-то уже давно выяснил это. При чём тут я? Вот, если нужно, чтобы стало пять, тогда пусть зовут меня». Мама вздыхала и спешила подписать табель до прихода домой отца.
Когда на школьном горизонте появлялись красные флаги, на лбу отца появлялись синие вены. Минимальный проходной балл или звонки из школы из-за походов в кабинет директора оборачивались строгим выговором от отца с дежурной фразой «какого хрена я вообще думал» и требованием «всё исправить». Однако я не воспринимал это в штыки; я не злился на родителей или на кого-то ещё, хотя мои оценки продолжали падать в течении всей средней школы. Когда отец понял бесполезность ответных действий — уже автоматических — они почти сошли на нет. Его губы искривлялись, он вскидывал вверх руки и рассерженный удалялся прочь, — но это если я попадался ему на глаза.
В старших классах я совсем забросил учёбу в пользу моей растущей актёрской карьеры: увлечённость переросла в страсть, которая расцвела в мечту. Большую часть осени 1978 года днём я ходил в школу, а вечером играл в успешной театральной постановке в Художественном клубе Ванкувера, крупнейшем профсоюзном театральном заведении города. Каждый день я задерживался на спектакле до полуночи, поутру вставал с кровати, кое-как осиливал занятия, забирался в свой пикап, ехал в ближайших парк, останавливался в прохладной тени клёна, доставал из кабины «пенку», закидывал её в кузов грузовика и досыпал.
Первым предметом с утра была драма; я оказался в странном положении, получив одобрительные отзывы о моей профессиональной актёрской игре и в то же время завалив драму из-за частых прогулов. Я указал на эту иронию своему учителю, пытаясь выбить пару зачётов. Бесполезно. Её руки были связаны школьной политикой.
Со временем стало ясно, что я завалил все предметы, на которые ходил. Я подал уведомление, что весной не вернусь к занятиям. Я прошёлся по школе, забрал вещи из шкафчика и попрощался с друзьями и учителями, с которыми
