Покорно следуя на буксире, Эдвин ломал голову: зачем кому-то понадобилось красть кости? Наверное, прихватили и какие-нибудь картины или что-то археологическое…
Марш-бросок в глубь истории внезапно закончился: глава национальной полиции резко остановился, добравшись до цели.
— Ты задержался, тебя ждали раньше, — набросился он на Эдвина, придирчиво оглядывая его с ног до головы: в порядке ли форма?
— Ты же знаешь, моя контора не близко, а дороги из-за урагана… Что здесь произошло? — Объясняясь, Эдвин глазами изучал обстановку.
— Один охранник убит, второй — в больнице с пулевыми ранениями груди. В перестрелке какой-то из бандитов схлопотал пулю в ногу по меньшей мере, — процедил сквозь зубы начальник.
— А что украли? На первый взгляд не пропало ничего ценного, — заметил Эдвин.
— Когда прибежала охрана, воры были при исполнении.
Шеф ткнул пальцем в брешь, пробитую в усыпальнице. Аккуратный пролом, как раз такого размера, чтобы добраться до темного углубления или ниши. Оттуда сильно тянуло сыростью.
— Но что унесли? Кажется, повреждение небольшое.
— Ни много ни мало — урну с останками Христофора Колумба.
— И не взяли ничего ценного? Например, золотые элементы декора или что-нибудь вроде…
— Решительно ничего. Эти люди знали, что делали! Они точно знали, за чем пришли. Украдены останки адмирала.
— Откуда это известно, если внутри еще толком не смотрели? — спросил полицейский, наблюдая, как десятки агентов прочесывают помещение.
— Воры оставили на внешней стене здания автограф адмирала, — произнесла за спиной инспектора Альтаграсиа Беллидо. — Как вам известно, одной из самых таинственных загадок, оставленных в наследство великим адмиралом, является его личная подпись.
Эдвин вздрогнул, как будто до него донесся шепот Колумба из могилы.
Глава 2 САНТО-ДОМИНГО
Дону Диего, моему сыну, или любому другому человеку, кто унаследует майорат, после того, как он вступит в наследство и будет всем владеть, подписываться моею подписью, каковою я ныне подписываюсь и которая состоит из буквы X с буквой 8 над нею, а также М и А латинских с 3 над ними, со всеми росчерками и штрихами, кои я ныне ставлю…
Завещание Христофора Колумба. 22 февраля 1498 года
Испанский посол в Доминиканской республике пригласил собравшихся в конференц-зал. Данное дело целиком находилось в компетенции доминиканцев, но похищение останков кузнеца Испанской империи не могло не вызвать интереса у Испании.
На совещании присутствовали начальник национальной доминиканской полиции, несколько его помощников — с военной выправкой, в элегантно строгих мундирах, а также министр культуры Альтаграсиа Беллидо. Научное подразделение полиции представлял Эдвин Таварес.
На улице стояла невыносимая жара, однако посольство, слава Богу, было оборудовано кондиционерами. Здание располагалось в центре доминиканской столицы, неподалеку от колониального города, служа подлинным украшением проспекта Независимости.
Взял слово посол, выразил признательность всем за то, что они нашли время для визита уже через два дня после скандального происшествия. Означенное событие взволновало общественность как внутри страны, так и за ее пределами. Ежедневные газеты подхватили новость и опять подняли тему, возобновив полемику о возможном местонахождении подлинных останков человека, объединившего Старый и Новый Свет.
— Хочу довести до вашего сведения, что испанское министерство культуры весьма озабочено случившимся. Как вам известно, все обстоятельства, касающиеся адмирала, представляют огромный интерес для Испании.
— Господин посол, вы можете рассчитывать на наше содействие во всем, что вам потребуется и захочется знать в отношении инцидента, — заверила Альтаграсиа, обводя взглядом присутствующих.
— Что касается Испании, официальная позиция государства неизменна. Мы считаем, что останки Христофора Колумба покоятся в усыпальнице кафедрального собора в Севилье. И это уже доказано, в том числе с помощью анализа ДНК. Результаты, полученные с учетом новейших технологий, не дают нам ни малейшего повода для сомнений, — заявил посол, прибегнув к самому суровому тону из своего арсенала. — Однако исчезновение костей, погребенных в этой стране, тех останков, которые вы уже более ста лет почитаете как подлинные, достаточно серьезное дело. Оно важно, ибо может способствовать разрешению спора о действительном их местонахождении, и посему нас интересует.
— От имени полиции мы утверждаем, что инцидент находится исключительно в нашей компетенции. В настоящий момент мы не можем предать гласности его подробности, так как ведется следствие, — хмуро заявил глава национальной полиции, постепенно повышая голос.
— Возможно, приняв во внимание наш особый интерес в этом деле, вы измените точку зрения, — возразил посол, нервно перебирая бумаги, лежавшие на столе.
Шеф полиции сердито заерзал в кресле, чувствуя себя неуютно в помпезном зале совещаний испанского посольства. И только он наконец нашел удобное положение, как отворилась дверь и в зал вошел высокий мужчина в элегантном сером костюме.
— Позвольте представить вам сеньора Андреса Оливера, следователя отдела научной полиции Испании, — сказал посол.
Все находившиеся в зале уставились на франтоватого детектива, теряясь в догадках, что делает тут испанский полицейский: ведь факт касается исключительно Доминиканской республики.
Легкая улыбка на губах испанца давала понять, что он неоднократно оказывался в аналогичной ситуации и его нисколько не волнует присутствие на совещании высшего начальства доминиканской полиции.
Оливер вежливо поздоровался и развернул в глубине конференц-зала экран — освещение автоматически погасло. На экране тотчас возникло изображение надписи, так хорошо знакомой собравшимся.[4]
Подпись первого адмирала моря-океана Христофора Колумба высветилась на экране ясно и четко вплоть до последнего штриха. И она в точности совпадала с начертанной на стене мавзолея теми, кто совершил ограбление.
— Как вам известно, подпись адмирала соответствует рисунку, что украшает в настоящий момент фасад Маяка, — начал Андрес Оливер.
Участники совещания начали энергично перешептываться. Посол попросил тишины. Необходимо выслушать пояснения испанского следователя.
— Подпись адмирала традиционно считается одной из самых головоломных загадок, связанных с историей открытия Нового Света, — продолжил тот. — Хотя это, конечно, не единственная из тайн, окружавших нашего прославленного мореплавателя как при жизни, так и после смерти. В его биографии осталось немало белых пятен.
