Я даже не помню, когда мой медальон был полностью заряжен.
Но сейчас я слишком замёрз, чтобы спорить. Я сосредоточился на медальоне, пока заключённая в нём сила не засветилась. Мои занемевшие руки зазудели, и я произнёс заклинание Фробишера. Зелёный свет побежал по моим рукам и вспыхнул, окружив меня. Меня окутало тёплое свечение. Я почти слышал весёлое потрескивание дров в камине, почти чувствовал густой запах горячего шоколада. Средство Фробишера от холодных ночей – крутое заклинание, но я даже толком не насладился его эффектом, потому что, едва я перестал умирать от холода, мне захотелось врезать себе за растрату сэкономленного кирта. Ну, точнее, мне хотелось врезать Джейми, заставившему меня потратить руны. Они предназначались для ГромКона[4]. Я немедленно проверил медальон – ну конечно, там оставалось около тридцати долей. Прекрасно.
Как и любые чары, меняющие законы термодинамики, средство Фробишера от холодных ночей стоило прорву долей. Большинство ребят из школы могли тратить по сотне с лишним долей в месяц, а кое-кто – не буду показывать пальцем – располагал практически неограниченным запасом. Я экономил не по-детски: я даже писал мелко-мелко, чтобы не покупать лишних тетрадей, и вот из-за Джейми мне пришлось потратить десять долей, чтобы не стучали зубы.
Но он как будто и не заметил мой убийственный взгляд.
– Согрелся? О’кей. Хорошо. – Он глубоко вздохнул. – Вернёмся к компьютерным играм. Если я правильно понимаю, иногда тебе достаётся слишком трудное задание, и тогда приходится обращаться к другим людям за помощью. Верно?
Смотреть, как Джейми пытается рассуждать о компьютерных играх, было разом и смешно, и стыдно. Типичный подросток, которому пофиг на некиртовые игры. Ему больше нравится Кетцельпад, развлечение для тупиц, которые могут позволить себе тратить руны на то, чтобы попинать мяч внутри гигантского плавающего пузыря с водой.
– Обратиться к другим людям? – сказал я.
– Ну, типа ведущих игры. Тех, кто следит, чтобы никто из игроков не пострадал и чтобы никто не мухлевал. Если ты получишь реально трудное задание, ты же не станешь выполнять его в одиночку? Обещай, что обратишься к ведущим?
– Ведущие этим не занимаются. – Я до смерти любил Джейми, но тут он реально учудил. Его сроду не интересовало, во что я играю. И с чего он вдруг…
И тут меня осенило.
Кай. Это её лап дело. Мы с духом-компаньоном Джейми, мягко говоря, не ладили. Кай тратила 90 % своего времени на то, чтобы изобретать для меня многоходовые подлянки. Оставшиеся 10 % времени она шипела и рычала на меня.
Когда Джейми разбудил меня утром и сказал, что мы идём погулять – только он и я, – я выскочил из постели, как восторженный щенок. Мне почти не удавалось побыть с Джейми наедине, с тех пор как он получил Кай пять лет тому назад, вот поэтому я и не переносил Кай. Я ничего не мог поделать с чувством, что она украла у меня брата. И теперь до меня дошло, что это очередная подлянка.
– Это очередная шуточка Кай, верно? – прошипел я.
Джейми замер:
– Что? Нет! – Он вынул из рюкзака блокнот. – Слушай, возьми это, о’кей? Там есть записи, которые могут тебе пригодиться.
– Для чего пригодиться? – Я открыл было блокнот, но тут дверь отъехала в сторону, и на пороге возник мистер Се.
– Мальчики, вы ещё здесь? Джейми, когда ты просил разрешения провести в холодильник своего младшего брата, я сказал тебе: пять минут, – он взмахнул руками и забормотал Папльнотовы чары освобождения от уз. Из его медальона потёк кирт, обвив одну из мёртвых свиней. Туша сама снялась с крюка и полетела прямо в руки мистеру Се, чуть не сбив меня по дороге. – Давайте проваливайте! Это не место для детей!
Меня не надо было уговаривать.
– Тео, погоди!
Нет уж.
Я затолкал блокнот в карман куртки, протиснулся сквозь толпу, торговавшуюся за этот фунт подчревка и вон тот отруб лопатки, и остановился только на улице, чтобы перевести дух.
– С дороги! – заорал на мандаринском[5] парень, летевший на велике, нагруженном двумя здоровенными корзинами с рыбой. Он летел слишком низко, прямо мне в голову. Невероятно! Чуть не замёрзнув насмерть в холодильнике, погибнуть по милости летящего посыльного.
За миг до столкновения полыхнуло зелёным, и велосипедиста снесло в сторону. Размахивая руками, он приземлился в корзину с грибами шиитаке. Рыба разлетелась по мостовой серебристым дождём. В следующую секунду он был уже на ногах и грозил мне кулаком.
– Ты за это заплатишь! – кричал он.
Я заморгал:
– Простите?
Рука опустилась мне на плечо, я обернулся и увидел Джейми. Он встал между мной и разносчиком:
– Вообще-то это я сшиб тебя с велика.
– Ты должен мне не меньше пяти сотен баксов за эту рыбу!
– О’кей, – согласился Джейми.
Мне чуть не стало дурно. Маме и бабе[6] придётся залезть в свои сбережения, чтобы покрыть такую сумму!
– И за ущерб! – не унимался велосипедист. – У меня кружится голова, и…
– Как только я подам заявление в полицию, – с прежней невозмутимостью сказал Джейми. – Как по-вашему, вы летели на высоте трёх футов[7] или четырёх?
Ага! Беру назад свои слова о том, что Джейми безнадёжен. Да он чёртов гений! У нас очень строгое лётное законодательство, регламентирующее скорость и высоту полёта (не менее десяти футов над землёй при использовании сапог-скороходов или велосипедов, двадцати футов для летающих машин и прочих экипажей), а разносчик его явно нарушил.
– Мне кажется, вы летели ниже предписанной нормы, чтобы сэкономить кирт, – продолжал Джейми. – Я просто вызову полицию…
– Эй-эй, притормози! Уверен, мы можем и сами договориться! Мне уже полегчало. Вовсе необязательно впутывать сюда копов, правда?
Джейми улыбнулся:
– Давайте я помогу вам собрать рыбу.
Он это серьёзно?
Да, таков уж наш Джейми. Решает проблемы, очаровывает незнакомцев. Я ещё злился на него из-за холодильника, но мне хотелось дать ему пять, потому как никто не справился бы с такой ситуацией лучше его! Пока мы собирали рыбу, разносчик успел рассказать Джейми историю всей своей жизни, и на прощанье дружелюбно хлопнул его по спине, а мне взъерошил волосы и велел слушаться старшего брата.
– Пошли домой, – сказал Джейми, обнимая меня за плечи.
Было ещё слишком рано, слишком темно и слишком холодно, чтобы мир проснулся, но Чайна-таун если и спит, то урывками, и бойко пробуждается. Над нами седоволосые тётушки распахивали окна и кричали друг другу, вытряхивая выстиранное бельё и развешивая его стекать на головы прохожих, то есть мне.
Мы шли по Стоктон-стрит, где расположены все базары и магазины. Здесь торговали всем подряд:
