богатого коллекционера древностей. Решил выдавать себя за жертву амнезии: во время кораблекрушения упал с кровати, ударился головой о палубу, тут помню, тут не помню. Лучше сидеть в психушке, чем в тюрьме. Или наоборот?
2
Я так и не согрелся, поэтом спал урывками, как бы проваливаясь ненадолго в небытие. Снилась какая-то незапоминающаяся муть, нагоняя тревогу. Я вскидывался, смотрел в темноту, прислушивался к шуму ветра, который становился все тише, к утру вовсе сникнув. Затем опять ложился, свернувшись калачиком, чтобы согреться, и через какое-то время опять вырубался. Проснувшись в очередной раз, увидел, что небо посерело, и решил, что пора идти менять судьбу.
Саблю и кинжал спрятал в кустах, завалив мелкими камушками и сверху засыпав прошлогодними темно-коричневыми, недогнившими листьями и пучками сухой светлой травы. Приготовил мелкие китайские бронзовые монеты и три серебряные: американский и испанский (мексиканский) доллары и британский шиллинг — на любой вкус. Сверху в вещмешок положил пару серебряных «копыт» на тот случай, если потребуется оплатить что-нибудь подороже или дать на лапу честному китайскому чиновнику. Лук почти высох, поэтому надел тетиву и в таком виде засунул в сагайдак. К бою и походу готов.
Прорываться пришлось сквозь кусты, уже обзаведшиеся зеленой листвой. Вниз по склону спускаться было легко. Зато на следующий холм, более высокий и крутой, карабкался долго и натужно. Вершина у него была шире и гуще поросшая кустами и деревьями. Выходя на противоположный край ее, заметил в просветы между деревьями большую бухту, в которой стояли серые военные корабли, железные, с трубами, артиллерийскими двух-трехствольными башнями и некоторые очень большие. Последних классифицировал, как тяжелые артиллерийские крейсера. Один с тремя трубами в ряд по продольной оси, маленьким ходовым мостиком, прикрепленными к борту рядом с узким клюзом двумя черными большими якорями и скошенным вперед вниз форштевнем очень смахивал на крейсер «Аврора», который я неоднократно видел в Питере. Флагов не было ни на одном, так что определить, чьи они, не смог. Значит, оказался я, как минимум, в самом конце девятнадцатого века или первой половине двадцатого. Очень приятная новость.
Рядом с гаванью и на склонах холмов подле нее были здания: пакгаузы, административные, производственные и жилые. Их было не то, чтобы много, но на небольшой город тянули. Осталось выяснить, что это за населенный пункт и кто в нем у власти. Помню, что в этот период территория Китая была поделена на колонии разных стран и прочие удельные княжества, в которых власть переходила из рук в руки быстрее, чем жители меняли флаги на здании местного управления. Я пошел к нему напрямую, продираясь через кусты и по диагонали спускаясь по склону холма, пока не наткнулся на узкую утоптанную тропинку.
Привела она к китайской деревне. Убогие домишки из камня и дерева, без окон, неогороженные. Такое впечатление, что вернулся в предыдущую эпоху. Если бы не видел корабли в гавани, решил бы, что перемещение не случилось. Единственный предмет, которого не было в предыдущей — рикша возле крайнего жилища. Это была простенькая повозка с двумя высокими колесами, кабиной с черным тканным тентом и кожаной подушкой, рассчитанной на одного толстяка или двух заморышей, и парой оглобель, соединенных впереди поперечным бруском. Раньше в Китае видел похожие средства транспортировки, но оглобли находились сзади, то есть толкали перед собой, как детскую коляску, а не тащили. Попадались и во Франции в семнадцатом веке в мою бытность виконтом Донж, но более роскошные. Их заводили те, у кого не хватало денег на карету и лошадь к ней. Рядом с повозкой стояла и тягловая сила — жилистый мужчина лет тридцати трех с коричневым от загара лицом с впалыми щеками, редкими усиками и жидкой бороденкой, в которой волосины явно не хотели соприкасаться друг с другом. Одет в вязаную черную шапочку, прикрывавшую макушку, из-под которой торчали черные прямые волосы, но косы не было; когда-то белую, мятую, хлопковую рубаху навыпуск длиной до середины бедер, которая спереди посередине была разрезана и застегивалась шнурами с петлями с левой стороны за деревянные короткие круглые палочки, пришитые к правой; когда-то черные, а теперь серые штаны, напоминающие шаровары, подвязанные в нижней части голени, и дальше шли грязные обмотки. Обут в коричневые кожаные тупоносые туфли без каблука и по форме, как лапти, с кожаными завязками на подъеме.
Рикша вышел из дома, когда я был метрах в двадцати. Увидев меня, сперва опешил, а потом радостно заулыбался.
— Гаспадина, исвосик! — прокричал он, показывая на свою повозку.
Я не сразу врубился, что обращаются ко мне на русском языке.
— Мне надо туда, — произнес я на китайском языке и показал в сторону города.
— Полтатул? Да, гаспадина, я отвезу! — радостно согласился рикша на китайском, вставив важное для него русское слово. — Быстро-быстро отвезу в Полтатул!
Название Полтатул мне ни о чем не говорило. Ладно, доберемся — разберемся.
— Сколько возьмешь? — спросил я на китайском.
— Пятак! — ответил он на русском и показал пять растопыренных пальцев.
Я показал бронзовую монету в пять цяней с квадратной дыркой в центре:
— Подойдет?
— Холосо, гаспадина, холосо! — радостно огласился рикша.
Он помог мне разместиться на кожаном сиденье, набитом конским волосом, пристроив рядом вещмешок и сагайдак, и при этом поинтересовался теперь уже на русско-китайском языке, видимо, потому, что исковерканных русских слов не хватало:
— Гаспадина охотился и заблудился?
— Нет, мой корабль утонул, я один спасся, — ответил ему.
— Бу-у-ум? — уточнил он, изобразил руками взрыв.
— Да, попали под… — начал я и запнулся, вспоминая, как по-китайски артиллерийский обстрел.
Вчера была пальба, так что можно приписать себя к случайным жертвам.
— Мина? — подсказал рикша.
— Да! — подтвердил я, обрадовавшись в свою очередь, что это грозное оружие уже настолько распространено, что о нем знают даже китайские рикши.
Китаец впрягся в повозку и резво побежал по каменистой грунтовой дороге в сторону населенного пункта Полтатул. Рессор не было, так что каждая колдобина и камень отзывались в моей заднице. По пути мне пришло в голову, что я, скорее всего, оказался на Ляодунском полуострове, где в начале девятнадцатого века были русские военные базы Порт-Артур и Дальний. Первое название созвучно с Полтатулом рикши, плохо владеющим русским языком. Если мое предположение верно, то здесь много моих соотечественников, включая чиновников и полицию, которым придется объяснять, кто я такой и как здесь оказался. Надо придумать правдоподобную легенду. Подрыв на мине стал хребтом ее, объясняющим многое, включая провалы в памяти.
3
Рикша бежал без остановок и, казалось, не уставая. Я вертел головой, наслаждаясь увиденным. Я уже
