и Атласа тоже?
При одной мысли об их именах в моей груди вспыхивала боль. Я мысленно обратилась к ним, пытаясь отправить сообщение. До этого мне удавалось связаться только с Ривеном и Атласом, но я пыталась связаться со всеми ними.
«Ребята? Вы меня слышите?»
Ответа не последовало. Я надавали на сообщение сильнее. По-прежнему ничего. Возможно, я была слишком далеко. Или веревки могли блокировать и это тоже. Но Эйден сказал, что они блокируют магию стихий. Моя эфирная магия отличалась от той.
Эйден хихикнул.
— Снова пытаешься получить доступ к своему огню, Маленький Эфир? Это не сработает.
Я внимательно изучала его. Похоже, он не знал о моей способности контактировать с некоторыми членами моей связи. Раньше он бы не попытался убить меня так близко от кампуса.
— Где мы?
Эйден покачал головой.
— Планируешь побег? Не хочу тебя расстраивать, но мы далеко, очень далеко. Феникс приедет только после того, как я отправлю ему несколько твоих прекрасных фотографий.
Он сунул руку в карман и что-то вытащил. Металл блеснул в лучах полуденного солнца, когда он надел кастет на пальцы.
— Боюсь, может быть немного больно, но это необходимо.
Я попыталась подняться на ноги, но в тот момент, когда я пошевелилась, поток воздуха Эйдена повалил меня и удержал на месте. Я сопротивлялась изо всех сил. Я звала парней. Но ничего не помогло.
Первый удар пришелся мне прямо под глаз. Вспыхнула жгучая боль, и я не смогла сдержать крик.
— Заткнись. Ты это заслужила. Тот огненный шар чуть не выбил мне глаз, — процедил сквозь зубы Эйден.
Я увидела, что повязка закрывает большую часть его щеки, и во мне взыграла гордость, когда я поняла, что это устроила ему я.
Все мысли о гордости вылетели у меня из головы, когда костяшки пальцев Эйдена коснулись моей челюсти. Изо рта у меня потекла кровь, забрызгав белое покрывало.
— Эйден, — раздался чей-то голос.
Он резко обернулся.
— Я же говорил тебе. Правосудие сопряжено с болью.
Знакомая фигура маячила в дверном проеме. Она поможет мне. Она должна была.
Ее взгляд переместился с меня на Эйдена.
— Не причиняй ей больше боли, чем необходимо.
И с этими словами Керри повернулась, чтобы уйти.
Керри. Моя соседка по комнате. Моя подруга. Первый человек, которому я доверилась в Кингвуде. Я должна была догадаться.
Как только дверь закрылась, Эйден ухмыльнулся.
— Прости, Аура. Мы только начали…
— 2-
Прохладная ткань прижалась к моей щеке, и я застонала. Все болело. То есть все, что было выше плеч. Эйден не побеспокоился ни о чем, что не было бы видно на фото. Маленькие милости.
— Выпей, — мягко сказала Керри.
Всякое подобие гордости покинуло меня после шестого удара кулаков Эйдена. Я открыла рот и глотнула воды. Когда я это сделала, рассеченная нижняя губа снова закровила, но мне было все равно. Мне так хотелось пить, что казалось, у меня вот-вот треснет язык.
Я жадно пила, следя за струйкой воды, которую Керри отводила в сторону.
— Хватит. Не хочу, чтобы тебя стошнило.
Я положила голову на матрас. Приземление на подушку было таким, словно я вросла в цемент. Боль отдавалась в черепе равномерным барабанным боем.
— Почему? — прохрипела я.
Только этот вопрос я смогла задать. Такой простой. И в то же время способный разрушить мой мир.
Керри уставилась на меня сверху вниз.
— Ты не знаешь, через что он прошел.
— Эйден?
Она кивнула.
— Семья ужасно относилась к нему. Раз за разом отвергала его. А Феникс намного хуже. Пытал его. Бросая свою силу Эйдену в лицо. Говоря Эйдену, что изгонит его, когда станет королем.
Я нахмурилась, но тут же пожалела о своем поступке, когда вспыхнула новая волна боли. Это был не Феникс. Он бы не поступил так с Эйденом.
— Феникс всего лишь хочет мира с братом.
Керри фыркнула.
— Если ты в это веришь, то ты действительно выпила Кул-Эйд (прим. пер. «Пить Кул-Эйд» — это фраза, предполагающая, что кто-то бездумно принял догму группы или лидера (культа), не полностью понимая последствия.).
— Не Феникс пытался убить меня. Не он похитил меня и просто избил до потери сознания.
Керри покраснела.
— Эйден не собирался убивать тебя, ему просто нужно было добраться до Финикса…
Я усмехнулась.
Керри вскочила на ноги.
— Это правда.
— И ты хочешь сказать мне, что это сделал призрак? — Я указала связанными руками на свое лицо.
Она покраснела еще сильнее.
— На войне бывают жертвы. Тебе было больно, и мне жаль, но это нужно было сделать.
Похоже не я пила Кул-Эйд, а Керри. Какую бы чушь Эйден ни наговорил, она впитывала ее в себя.
Прикусив щеку изнутри, я изучала девушку, которую считала подругой. Первый человек, который проявил ко мне настоящую доброту в Кингвуде. Как такое произошло?
— Скажи, почему ты ему веришь?
Было бесполезно объяснять ей все причины, по которым она была неправа, если я не пойму, почему она считала себя правой.
Керри на мгновение замолчала, словно проверяя меня, действительно ли я хочу знать.
— Ты не знаешь, каково это. Быть членом семьи, который всегда казался чем-то меньшим, чем… неудобство. Обузой.
Боль поселилась глубоко в моей груди.
— Тогда, может быть, ты сможешь мне это объяснить.
— Сколько я себя помню, мной помыкали каждый день. Дети в школе. Даже мой собственный брат.
— Твой брат? — Эта боль усилилась. Независимо от того, что сейчас делала Керри, я по-прежнему сочувствовала маленькой страдающей девочке.
Она прикусила губу и кивнула.
— Он всегда говорил, что делает это для того, чтобы я закалилась, чтобы мои силы росли. Но на самом деле ему просто нравилось причинять мне боль.
По-моему, это
