что речь именно о нём, прогуливавшийся по ограде рыжий кот остановился и сверкнул в их сторону зелёными глазами.
— А мы с Мэри любим собак! — погладила щенка она.
В это время к ним как-то тихо и совсем незаметно подошёл светловолосый мальчик и с виноватым видом уселся рядом с отцом.
— Гали! Гали! — первой ткнула пальчиком в его сторону малышка.
— Ну надо же, наш отличник явился! — постаралась напомнить мужу о проступке сына женщина в цветастом платье.
— Гари, надеюсь, уроки сделаны? — подыграл ей Стэн.
— Сделаны, — смущённо кивнул тот.
— Эх, ты, — укоризненно потрепал его по голове отец. — Всё семейство Лурье в сборе. Это нужно запечатлеть! Я сейчас!
Он исчез за дверью, но совсем скоро вернулся с камерой и штативом. Дорогая, служебная, на которую они бы никогда не решились раскошелиться, эта камера была одним из плюсов его опасной работы. Быстро и ловко установив её напротив скамейки, Стэн нажал нужные рычажки. Стремглав вернулся на скамейку и обнял жену и сына. Доси как нельзя кстати лизнул Мэри в щёчку. Та рассмеялась так задорно, что лица остальных осветили искренние, полные беззаботной радости улыбки.
Щелчок. Снимок сделан.
Глава первая. Лайнер «Два два восемь»
Глава первая
Лайнер «Два два восемь»
Транспортная артерия
Год три тысячи сто девяносто третий
День шестьдесят пятый
Безграничный океан тьмы. И лишь отблески тысяч далёких огней дарят обманчивое ощущение жизни. Зная, что многие из них уже давно погасли, понимаешь насколько призрачна реальность за панорамным стеклом иллюминатора.
Всё познаётся в сравнении, но летящий во мраке корабль был поистине огромным. Помимо машинного отделения, ходовой части, блока накопителей, кают и капитанского мостика, имелся довольно вместительный, разделённый на несколько частей, грузо-пассажирский салон. Его чрево было наполнено сотнями прозрачных капсул. В каждой из них лежал человек. Хотя, можно ли было назвать человеком того, чей возраст, без малого, две тысячи лет?! А ведь таких немало среди пассажиров очередного туристического рейса. И даже те, кто прожил меньше, выглядели живыми мертвецами. Со стороны, тому, кто не был знаком с миром бессмертных, могло показаться, что сотни прозрачных гробов следуют к месту захоронения, а корабль лишь исполняет роль катафалка.
Совсем недавно механический монстр прошёл очередное техническое обслуживание. Ценный груз тщательно упакован, а заданная программа по его перемещению безупречна и проверена временем. Капсулы надёжно защищают бессмертных путешественников и позволяют свести к минимуму негативное воздействие перелёта. За сотни лет в прошлом случалось всякое. Для любой случайности, ошибки, неисправности инженером предусмотрено решение. Потому капитан уверен, что справится с любой проблемой. Казалось бы, они готовы ко всему и сохранность груза гарантирована. Но фатальная случайность неизбежна, ведь она есть часть идеального. Лишь она позволяет определить степень безупречности созданного инженером механизма.
Совершенно внезапно из полосы рассеянного парой носовых прожекторов мрака вылетел здоровенный камень. На сумасшедшей скорости саданул по корпусу корабля и снова исчез в незримой пустоте. Корабль качнуло и на несколько мгновений он потерял управление. Попадание в ходовую часть привело к остановке машины. Сработал сигнал тревоги. Противное завывание разнеслось по всем динамикам, подняло на ноги команду и обеспокоило всех и каждого. Лишь старики в капсулах оставались безучастны к произошедшему. До того освещённый капитанский мостик погрузился во мрак. Даже габаритные огни погасли, а лайнер слился с тьмою. Сразу же сбился с курса, начал замедляться, но в следующий миг переключённая на накопители машина вновь зашумела.
Несущие вахту на капитанском мостике мужчины в чёрной униформе с облегчением выдохнули.
— Переходим на ручное управление! — уверенно скомандовал один из сидящих у пульта управления. — Нужно выровнять курс.
— Есть, перейти на ручное управление, — взялся за ручки штурвала другой.
— Датчики в норме. Разгерметизация двух камер в ходовой части. Отсек изолирован. Сбой в работе воротов, — сообщил данные с экрана матрос за пультом.
— Старший механик, всему экипажу обойти корабль и доложить о повреждениях! — прозвучал очередной приказ капитана.
— Есть, обойти корабль и доложить о повреждениях! — раздался из динамика на пульте бодрый голос.
— Запущен протокол спасения. Курс на ближайшую станцию, — проинформировал команду капитан.
Как только сигнал тревоги стих, вместо обычного, яркого белого света, мостик осветился тусклыми аварийными огнями. Капитан и второй помощник впервые за всю свою карьеру летели без автоматики. Испытание их уверенности и проверка знаний и навыков. Остальные члены экипажа совершали обязательный в таких случаях обход. Корабль продолжал свой путь, следуя протоколу спасения.
Старший механик и пара матросов прошлись по отсекам с капсулами. Убедившись, что там всё в порядке, свет их фонариков переместился дальше. Некоторое время в последнем из проверенных ими отсеке было относительно тихо и спокойно. Однако значительное внешнее воздействие и временный отказ машины нарушили идеальный процесс питания прозрачных ящиков. Едва заметная искра в полумраке освещённого лишь тусклым светом аварийных огней салоне. Одна из капсул внезапно начала преждевременно открываться.
Крышка постепенно сползала в сторону, а лежащий внутри ячейки старик оживал. Глаза широко распахнулись. Едва не выпали из орбит, дёргаясь и наливаясь кровью. Преждевременное открытие капсулы сопровождало противное, монотонное пиликанье. К несчастью оно было недостаточно громким, чтобы его услышали покинувшие отсек люди с фонариками. Впервые за всю историю путешествий бессмертный столкнулся со смертельной опасностью. Его тело было настолько дряхлым, что нуждалось в постоянной защите и помощи.
— Ошибка. Разгерметизация защиты, — присоединился к мерзкому звуку равнодушный механический голос. — Просьба оставаться на месте и не покидать капсулу. Оставление капсулы до стыковки со станцией смертельно опасно. Аварийная остановка через сорок девять минут. Протокол спасения задействован на станции «Магр».
Тело в белоснежном костюме судорожно задёргалось. Лицо старика исказила гримаса страдания. Наконец протяжный стон выдал накрывшую его при выгрузке боль. Именно она
