подряд! – хрипло воскликнул старик.
- Столько лет ты взываешь ко мне, к Лексорону, к другим, - чеканил Творец слова металлически-спокойным голосом, - Однако так и не задался одним единственным вопросом: почему всё это происходило с тобой. Почему ты сам допустил своё глубокое падение? Или ты думаешь, во всём виноваты лишь люди, окружающие тебя? Не буду спорить, будь моя воля, действительно, будь я таким же, как иные, весь человеческий, эльфийский и прочие роды давным-давно бы канули в лету, но вы сами это делаете раз в тысячелетия. Зачем мне стараться?
- Я взывал к вам столько лет, потому что больше у меня ничего не осталось, - хрипом выдавил из себя церковник. - Ни дома, ни семьи, ни статуса… Мне нужна ваша помощь. Вы же создали этот глупый, безжалостный мир, следите за ним столько веков. Вы же знаете, как помочь несчастному старику.
- Да будет тебе известно, что есть в этом глупом безжалостном мире вещи, над которым ни стихийные боги, ни планетарные, ни даже я неподвластны. И есть законы, которые даже я обязан соблюдать, - сделав пару шагов в сторону, он взял старую, слипшуюся от сырости книгу со сгнившей полки, с хлюпающим хрустом раскрыл страницы, на одной из которых начали серебряной пылью выписываться слова.
- Одна из заповедей, установленных для таких, как я, - процедил Творец. - Не вмешиваться в чужие судьбы! Однажды один бог решил, что он выше этой заповеди, и Эра Империй обернулась Эрой Пустошей.
- Но… Но нас с самого детства приучают, - воскликнул, хрипя, старец. - Ещё мальчишками в монастырях нас учат тому, что боги всегда ответят, если просить у них помощи. Мы строим храмы и приносим жертвы. Даже в этой шкатулке сердце праведника, которое я с таким трудом достал! Неужели всё это зря?
- Боги… Они действительно даруют вам свои благословения. В обмен на дары они приносят вам урожаи и удачу в делах мирских. А я, как я уже сказал, богом не являюсь, - холодно отрезал Деймон. - Я тот, кто следит за тем, чтобы мои подопечные беспрекословно следовали заповедям и не нарушали их. Я – судья в первую очередь, но далеко не ваш. Мне безмерно жаль, что вера в этом мире свернула на совершенно искажённый путь. Я жил среди людей, и я помню поколения древних. Помню, каким трудом воздвигались эти империи. Каким количеством крови было достигнуто их могущество. Вы ведь наверняка были знакомы с моими потомками?
- Безусловно, я был…
- Однако вы явно не вняли их словам и их учениям… Либо же не хотели внимать…
- Но-но, я жил, соблюдая все ваши заповеди. Я не совершил ни одного греха! Я нёс мудрость! – голос старика дрожал, но волнение стало уступать в нём место непониманию и приходящему вместе с ним гневу.
- И за это вам низкий поклон, - Творец действительно учтиво склонился, но затем, выпрямившись, продолжил. - Вы несли просвещение людям, и за это такие как Дарриус будут вам бесконечно благодарны, однако вы забыли о самом главном. Ваша вера – свята, но религия, которой вы предвержены, - это лишь людское творение, властны над которым лишь основатели. Она устанавливает правила, и так будет всегда, будь то десять тысяч лет назад, сейчас или в далёком будущем, когда этот мир станет лишь одним из секторов. Люди будут совершать ошибки, но ни я, ни кто-то из богов не смогут на что-то из этого повлиять. Ошибки рано или поздно всегда приведут к одному – каждый из нас встретит свою судьбу и саму смерть, будь то кто-то, кто живёт в ближайшей деревне, будь то вы или будь то я.
- И я взывал к вашим ученикам, я взывал к богам, к каждому из вас и к самой смерти, - завыл старик отчаянно. - Когда эти проклятые глупые свиньи начали жечь мои книги, когда их огонь пожирал мою библиотеку, когда они прогнали моих учеников и согнали их в амбар, я молил каждого из вас. Что это, если не судимое беззаконие? – его хриплый голос перешёл на сдавленный крик.
Перед глазами вдруг исчез полумрак бесконечного лабиринта коридоров, на его месте возник дневной свет, проходящий через огромные окна с раскрытыми шторами и освещающий ряды из стеллажей с ценнейшими экземплярами магической литературы. Настоящая сокровищница знаний, бесценное хранилище, подобное горам драгоценных камней. И всё это через каких-то несколько часов исчезнет в огне. Открытый, нескрываемый акт сожжения редчайших знаний, рушащиеся храмы, массовые казни клинками инквизитория. И всё это исчезнет в архивах столичных соборов под грифом «секретно», а он, один из многих, как всё произошедшее, будет забыт поколение спустя.
- Безжалостные, глупые свиньи, - протянул старик сквозь яростные слёзы. - Они никогда не поймут ценность истинной мудрости.
- Тебе прекрасно известно, как устроена ваша религия, - леденящим голосом процедил Творец. – Знаешь, что нужно верхам, и что будут получать низы, - он вскинул руку, вознося её к потолку катакомбы, словно к небесам. - В твоей голове есть знания. Ты можешь воспользоваться ими и направить людей на истинный путь, а можешь, - выставив указательный палец, акцентируя внимание, продолжил он, - пойти по пути своих предшественников и пойти войной против всех, отдаваясь целиком в руки смерти и добровольно ложась под лезвие её косы.
- Я дал тебе совет. И дам тебе время. У тебя есть ресурс, которым можно воспользоваться. Может ты их не видишь… Значит, ты слеп, - резанул Всевышний. - Они прямо перед тобой. Сколько у тебя есть времени, я не скажу. Для меня время – лишь вечность, движущаяся вперёд. Когда произойдёт наша следующая встреча, я надеюсь, ты усвоишь урок.
- Правильно говорят, - хриплым рыком заговорил старец. - Спасает утопающего лишь весло, что бьёт его по макушке. Сколько знаний мы потеряли, сколько книг и сколько душ… Господи, почему твои творения так несовершенны? Что в этом чёртовом мире соблюдает этот закон?
- Законы едины для всех, смертный, и судьба тоже едина для всех, - напомнил Всевышний нерушимое правило.
- Неужели ты, Творец миров, тоже однажды упадёшь под косу смерти? - глаза болезненно расширились от удивления.
- Все ей подвластны, - тот спокойно кивнул, - Только в отличие от твоей, которая завершится гниением в деревянном гробу, моя смерть обернётся ужасной агонией для множества миров, ведь я – есть миры, а
