— Вчера вечером здесь появились странные следы.
— Медведь? — спросила Ишмерай.
— Кто-то побольше. И посвирепее. Задрал парочку лосей. Выпустил кишки наружу, ничего не съел.
— Ты просто меня пугаешь, — парировала Ишмерай. — Ты всегда так делал, когда я была маленькая.
— Да ты и сейчас не больно взрослая. Сколько тебе? Пятнадцать?
— Завтра исполнится шестнадцать.
— А мозги, как у десятилетки.
Марк засмеялся.
— А ты чего гогочешь? — Марцелл посуровел. — Потащил барышню зимой на рыбалку. Я в твоём возрасте!..
— Ой, не надо рассказывать мне тут, что ты делал и в каком возрасте, — фыркнул Марк. — Я слышал эти россказни про твои похождения. Тебя знают все проститутки Сильвана!
— Закругляйтесь давайте, — рыкнул Марцелл. — Сокол прилетел. Герцог вот-вот будет дома.
Ишмерай быстро заплела косу, подвязала лентой и хотела направиться к своему коню, но Марк вдруг остановил спутницу, повернул к себе, невозмутимо застегнул её куртку на все крючки, нахлобучил на её голову капюшон.
— Теперь иди, — с полу усмешкой шепнул он, подтолкнув девушку к коню.
Марк внимательно глядел на Ишмерай, следя за каждым её движением и каждой тенью, скользившей по румяному от мороза лицу. Затем друзья взлетели на коней и пришпорили их, пустившись в дорогу.
Лес атийских предгорий был огромен и дремуч. Быстро выбравшись на залитые белёсым светом бескрайние, ослепительно белоснежные поля, компания пустила коней во всю прыть в сторону города Эридан, столицы герцогства Атия.
Атия была благословенным краем. Это признавали все, кому хотя бы раз удавалось в нём побывать. Горы к востоку могучей заснеженной цепью, будто рукою, бережно обнимали герцогство. Луга пушистыми волнами раскидывались на огромные расстояния и, танцуя на ветру, переливались на солнце бриллиантовыми искрами. Опаловые, золотые, янтарные, родонитовые, аметистовые, рубиновые — какими только цветами да оттенками не была награждена эта чудесная земля во все времена года!
Ишмерай остановила коня, обернулась и взглянула на лес. Душа заходилась от восторга: деревья черной лестницей уходили к самым заснеженным вершинам и исчезали на небесах за облаками. Казалось, стоило только подняться по этим пушистым ступеням, и можно было постучать в лазуритовую дверь рая.
— Будто последние дни… — вырвалось у Марцелла, которому не терпелось добраться до дома. — Поторапливайся, барышня! Холодно!
— Не ворчи, — тихо приказал мужчине Марк. — До её отъезда в университет осталось всего две недели. Она будет тосковать по своей любимой Атии.
Столица маленькой и гордой Атии, Эридан, расположилась на высоком холме. Нынешний герцог, пришедший к власти двадцать с небольшим лет назад, за столь небольшое время успел сделать Атию одним из самых важных членов Беллонского союза. С ее мнением считались не меньше, нежели с мнением королевств Карнеоласа, Нодрима или Полнхольда. Даже несмотря на то что герцогство входило в состав Карнеоласа, одного из самых сильных государств Архея.
Суровый атийский герцог был верен карнеоласскому государю, своему патрону, и дружен с ним с раннего детства, старался никогда с ним не спорить, но непременно высказывал свое мнение по тому или иному вопросу, аккуратно и ненавязчиво склоняя его к тому мнению, которое было угодно ему самому. Взгляды их расходились редко.
В Эридане имелся старый Атийский университет, несколько школ, большое и новое здание больницы, где, бывало, любила трудиться сама герцогиня и старшая герцогская дочь. Центр города утопал в лавках и магазинах, остальную территорию занимали жилые дома.
На южной окраине столицы расположилась трехэтажная резиденция герцога, светлая и просторная, видневшаяся издалека. От Эридана до резиденции протянулась широкая, посыпанная гравием и снегом, дорога, а по ней ехала большая темная карета с гербами Атии.
— Ты опоздала, Ишмерай! — крикнул ей Марк. — Карета герцога!
Ишмерай остановила коня.
— Спрячь это, — быстро пробормотала девушка, впихнув Марцеллу свой кистень, оружие, которое она везде брала с собой. — Он не должен ничего заподозрить!
Марцелл что-то недовольно и тревожно проворчал, но повиновался, и Ишмерай пустила коня галопом прямо к герцогской карете. Карета замедлила ход и остановилась. Герцог увидел всадников. И вышел на ослепительный зимний свет.
Статный, подтянутый, неброско одетый хозяин Атии, несмотря на свои сорок семь, оставался красивым мужчиной. Тёмные волосы, недавно начавшие покрываться серебром, ярко зелёные глаза, тёмная бородка с проседью.
Ишмерай ярко улыбнулась в ответ, остановила коня, ловко спрыгнула на снег и с возгласом радости бросилась герцогу на шею.
— Если бы твоя матушка сейчас увидела, как ты изволишь ездить верхом, она бы сжила меня со свету, — пробормотал Его Светлость Гаральд Алистер Праций, обнимая дочь.
— Ах, батюшка, не сжила бы! — смехом засеребрилась Ишмерай, щекой прижимаясь к груди отца. — От счастья она потеряет дар речи, как только тебя увидит!
— Все ли здоровы?
— Все, — кивнула Ишмерай, отходя от отца на шаг и заглядывая в его лицо. — И ждут только тебя. Но мы полагали, ты приедешь завтра.
— Меня не было три недели, я решил не задерживаться.
— Матушка так обрадуется!
Изумрудные глаза герцога засверкали ярче, но после метнулись мимо дочери вдаль, к Марку.
— Ах да, здесь и твой дружок… — делано улыбнувшись, пробормотал герцог не слишком довольным тоном и направился навстречу к гостю.
Ишмерай заглянула в карету, уперла руки в бока и процедила, обращаясь к неподвижной фигуре, сидевшей в углу:
— А ну выйди и поздоровайся со старшей сестрой!
— Если бы не матушка и Атанаис, я бы вовсе остался в Кеосе, лишь бы не терпеть тебя в своём доме, Ишмерай, — послышалась оттуда холодная отповедь.
— Ах ты, паршивец! — зашипела она и за ухо из кареты вытянула тринадцатилетнего наследника Атии. — Я скучала по этому спиногрызу целыми днями, а он даже не желает поприветствовать меня!
Гаспар Алистер Праций был высок, крепок, темноволос, зеленоглаз и ни черты не взял от своей матери. Вероятно, именно таким был в детстве сам герцог.
— Какой ты у меня нарядный! — восхищённо пробормотала Ишмерай, быстро сменив гнев на милость, хорошенько осмотрела младшего брата, его ладный колет и ремень, и крепко прижала к себе, от души расцеловав в обе щеки.
— Ишмерай, прекрати! — негодующе запротестовал мальчик, тщась избавиться от безудержных сестринских ласк. — Я тоже рад тебя видеть,
