на кухне предложила папе чашечку кофе. Она говорила, что тут очень красиво, что цена очень низкая, что тут хорошая школа и совершенно безопасно. Папа попробовал было поторговаться, но она заявила, что это бесполезно. Если бы мы покупали старый дом, другое дело, но на новые дома установлена фиксированная цена. Когда мы вернулись в машину, папа стал смешно пародировать ее южный акцент, который из-за его собственного акцента звучал еще забавнее.
На ужин мы съели пиццу на тонком тесте в ресторане “У Панжо”. Это любимое папино заведение, он тут часто ел. Он сказал, что в последний раз был здесь на свидании с женщиной с его работы. Она ему нравилась — до тех пор, пока не вытащила сигарету. Тогда он понял, что она дура. Я тоже подумала, что она дура. Но не потому, что курила, а потому что отправилась на свидание с моим папой.
Ночью, лежа на виниловом кресле, я размышляла о своем будущем. Мне казалось, что я буду страдать всегда, изо дня в день. Я решила, что со мной никогда не случится ничего хорошего, и начала думать о Барри. Фантазировала, что он приедет и спасет меня от папы, отвезет меня в Сиракьюс, и что мама об этом не узнает. Мы бы жили в доме на другом краю города, и я бы надевала все, что только захочу, даже на завтрак.
Утром Барри не приехал. Зато пришел папа и начал чирикать, как птичка.
— Мне это не нравится, — сказала я, а он рассмеялся и прочирикал еще раз.
Мы опять отправились осматривать дома. И в выходные тоже. В воскресенье вечером папа спросил, какой понравился мне больше всего, и я выбрала самый дешевый, в Чарующих Вратах. Он согласился, и через пару недель мы переехали. Это был симпатичный дом, с четырьмя спальнями — одна для папы, одна для меня, одна под кабинет и одна для гостей. У нас с папой были отдельные ванные. В моей были наклеены обои “саман”, рисунок на которых похож на много-много глиняных домиков. Раковина и столешница были кремового цвета, с золотистым блеском. За чистоту своей ванной комнаты отвечала я сама, поэтому папа купил мне банку “Комета”.
У папы ванная комната была в два раза больше. В ней стояли две раковины и гардеробная с многоуровневыми вешалками, прямо как в химчистке. Несколько папиных костюмов висели в пакетах из прачечной. Унитаз установили в отдельной комнатке. Как только мы въехали, оттуда стало вонять мочой. У папы не было ванной, как у меня, зато стояла душевая кабина, которая громко щелкала дверью, когда ее закрывали.
Еще в доме были парадная и простая гостиная, парадная столовая и уголок для завтрака. И мы начали делать все там, где положено. Завтракали в уголке для завтрака, обедали в столовой, телевизор смотрели в простой гостиной (там еще и камин стоял), а гостей принимали в парадной.
Первыми гостями стали наши соседи, мистер и миссис Вуозо, и их сын, десятилетний Зак. Они принесли пирог, который испекла миссис Вуозо. Папа сказал, чтобы они присаживались на наш Коричневый кожаный диван, а потом принес всем чаю, хоть никто его об этом не просил.
— Ого! — воскликнул мистер Вуозо. — Чай в стаканах!
— Так принято у меня на родине, — ответил папа.
Миссис Вуозо спросила, откуда он родом, а когда папа ответил, воскликнула: “Ну надо же!” — и папа кивнул.
— У вас наверняка есть интересное мнение по поводу всей этой ситуации? — спросил мистер Вуозо. На нем были черная футболка и джинсы, а сам он производил впечатление опрятного человека. Его короткие каштановые волосы блестели, а таких огромных бицепсов я еще ни у кого не видела.
— Конечно, у меня есть свое мнение, — согласился папа.
— Надо будет как-нибудь это обсудить, — сказал мистер Вуозо. Правда, вид у него был такой, словно ему меньше всего хотелось это обсуждать.
— Только не сегодня, — попросила миссис Вуозо. — Давайте не будем о политике.
На ней были желтая юбка и сандалии. Лицо у нее было совсем молодое, а вот волосы все седые. Мне приходилось все время себе напоминать, что она мистеру Вуозо жена, а не мать.
— Умеешь в бадминтон играть? — спросил у меня Зак. Он сидел на диване между своими родителями, вытянув ноги. Он выглядел очень похожим на отца, с такими же короткими каштановыми волосами и в чистеньких джинсах.
— Вроде как умею, — ответила я.
— Может, поиграем?
— Ну давай, — сказала я, хотя мне не очень-то хотелось играть. Я бы лучше послушала, о чем будут говорить взрослые. Мне было интересно, побьет мистер Вуозо папу или нет.
У Вуозо на заднем дворе была натянута бадминтонная сетка. Мы начали играть, и Зак постоянно посылал воланчик нарочно мне в грудь и хохотал. Я не выдержала и велела ему прекратить.
— Я ведь только по нему бью, — ответил он. — Откуда я знаю, куда он полетит?
Он сделал еще несколько подач, после чего я сдалась.
— Может, еще чем займемся? — спросил Зак.
— Спасибо, нет, — ответила я, подошла к сетке и отдала ему ракетку.
Мы вернулись к нам домой как раз тогда, когда родители Зака собирались уходить.
— Кто выиграл? — спросил мистер Вуозо.
— Я! — сказал Зак. — Она сдалась.
— Нельзя говорить о людях в третьем лице в их присутствии, — сказала миссис Вуозо.
— А я не помню, как ее зовут.
— Джасира, — откликнулся мистер Вуозо. — Ее зовут Джасира. — Он улыбнулся мне, а я не знала, как на это реагировать.
После того как они ушли, папа сообщил мне, что мистер Вуозо резервист и по выходным ездит на сборы.
— Этот парень — что-то с чем-то, — сказал папа. — Он думает, что я сторонник Саддама. Безобразие!
— А ты сказал ему, что это не так?
— Ничего я ему не говорил. Да кто он вообще такой?
В Чарующих Вратах был бассейн, и папа хотел, чтобы мы туда ходили. Он заявил, что, заплатив такую кучу денег, мы не можем просто сидеть дома и прохлаждаться под кондиционером. Я сказала, что не хочу ходить в бассейн, а когда он спросил почему, слишком смутилась, чтобы ответить. Все дело было в волосах на интимном месте. Их становилось все больше и больше, и некоторые из них купальник уже не прикрывал. Я умоляла маму научить меня бриться, но она отказалась: сказала, стоит только начать, и все станет еще хуже. Из-за этого я часто плакала, а мама все время говорила: “Хватит!” Я сказала ей, что девочки на физкультуре обзывают меня Чубакой, а она
