Книга Разжигать - Мелани Харлоу

— Посмотрим. А теперь спать.

Было бы проще переехать, если бы девочек не было со мной, но наше время вместе скоро закончится, поэтому я не готов отказаться от них хотя бы на день. Мой рабочий график — двадцатичетырёхчасовая смена и три выходных — условия об опеке означают, что я могу проводить с ними только два дня в неделю и эти два дня постоянно менялись.

Наоми была готова назначать записи в салоне, подстраиваясь под моё расписание, а я пообещал ей не просить об изменениях, когда календарь встреч выстроен на месяц вперёд — хотя это никогда не останавливало её от попыток увидеть девочек в мои дни и поныть о том, как я не справился с аллергией Луны на орехи, с навязчивыми наклонностями Хэлли или с соблюдением расписания.

— Сегодня мы перевезём все вещи и останемся на ночь в наших новых кроватках, да? — спросила Хэлли.

— Да. — Нахмурившись, я вспомнил, что должен появиться сегодня вечером на вечеринке в честь помолвки своего лучшего друга ещё со времён школы — Чипа Карсвелла.

Если бы это был кто-то другой, то я бы просто не пошёл, но мы с Чипом не виделись уже несколько лет, и он приезжает в город только на одну ночь. Он играл за «Уайт Сокс» и количество свободного времени во время сезона было сильно ограничено. Мне пришлось бы привести девочек на вечеринку с собой, что, возможно, хорошо, потому что даст мне повод быстро оттуда уйти. Вечеринки были не по мне.

Но я уже сказал Чипу, что приду, а я не бросаю свои слова на ветер.

— Папочка? — Теперь это была Хэлли.

— Хм.

— Я хотела спросить.

Она всегда хотела что-то спросить. Она задавала больше грёбаных вопросов чем кто-либо и никогда не принимала ответ, который ей не нравился

— Ещё слишком рано, чтобы задавать вопросы, — сказал я ей. — Никаких вопросов до шести утра — таково правило.

— Ты не можешь отключить у нас желание задавать вопросы. Это работает не как телевизор.

— Могу я тогда хотя бы выключить звук?

— О чём я хотела спросить, — продолжила она, притворяясь будто меня не услышала — это был навык, которому они научились от мамы, — так это о том, носил ли ты ботинки в учебном лагере (прим. пер.: игра слов: boots — ботинки, а boot camp — учебный лагерь)?

— Да.

— Поэтому он так называется?

Я снова зевнул. — Конечно.

— А это было похоже на летний лагерь?

— Нет. За исключением того, что там тоже было жарко.

— И что ты там делал?

— Много отжимался.

— Поэтому у тебя такие мускулы?

— Отчасти да.

— И ты долго задерживал дыхание под водой, да?

— Это были тренировки морских котиков.

Она замолчала на секунду. — Когда мама первый раз сказала, что ты морской котик, то я представила тебя в тёмно-синем костюме.

Я улыбнулся с закрытыми глазами.

— Правда?

— Да. У тебя были светло-голубые усы. И я представила, что ты работаешь где-то вроде «Морского мира». Ты плавал в большом аквариуме и делал трюки, а люди тебе аплодировали.

— Это было бы поинтереснее, чем то, что я делал на самом деле.

— А что ты там тогда делал?

— Много чего. — В большинстве случаев я старался оставить свою команду в живых и не повредить оборудование. Это, кстати, не сильно отличается от того, что я делаю, будучи отцом-одиночкой.

— Мама говорит, что она никогда не знала, где ты был и что делал.

— Это потому, что я не всегда мог ей об этом сказать.

Она легла на спину и снова устроилась под одеялом, повернувшись ко мне лицом.

— Тебя очень долго не было.

— Я знаю. — Как всегда, я чувствовал себя разбитым, когда сталкивался с правдой. Я горд своей карьерой, но за неё пришлось заплатить слишком многим. Мой брак распался, я не видел, как родились мои дети, не видел их первые шаги, не слышал их первые слова. Когда три года назад я вернулся домой насовсем, Хэлли даже не хотела меня обнимать. Она знала, что я её папа, но не знала меня в лицо. А Луна начинала кричать, когда я брал её на руки. Она и понятия не имела, кто я такой. Я знал парней, которые могли просто не обращать на это внимание, но я не был одним из них. Я не хотел быть одним из них.

— Но ты же больше никуда не уйдёшь, правда? — Хэлли дотянулась и взяла меня за руку, обнимая её как плюшевую игрушку.

— Нет. Я больше никуда не уйду. — Из-за пулевых ранений на моей правой ноге я стал непригоден для службы морским котиком, моя карьера на морском флоте была закончена. Я бы ни за что не согласился на скучную офисную работу. Мне предложили должность преподавателя в школе снайперов, и я даже рассматривал её, но Наоми ясно дала мне понять, что если я соглашусь, то она не поедет со мной в Индиану, что она и наши дочери останутся в Мичигане, где мы выросли. Она хотела жить в знакомом доме, хотела, чтобы семья была рядом, хотела стабильности для себя и девочек… и я не мог винить её.

Я сказал флоту, что увольняюсь и вернулся сюда, устроился на работу пожарным и попытался вернуться к гражданской и семейной жизни. Но наш брак не пережил этого и теперь я отец-одиночка.

По правде говоря, мне так больше нравилось.

И большинство дней мне кажется, что я не плохо, блять, справляюсь хотя я слишком много ругался, сжёг немало ужинов и не мог заплести Хэлли косички даже ради спасения своей жизни.

Но я был здесь, я старался изо всех сил, и я всегда ставил своих детей на первое место — что было больше, чем делал мой отец.

И, несмотря на обугленные гамбургеры и постоянные ругательства, девочкам нравится проводить со мной время, и они всегда обнимают меня очень долго перед тем, как вернуться к своей маме.

Они часто говорили, что любят меня, а я ещё привыкаю это слышать и говорить это в ответ.

С одной стороны от меня Хэлли прижалась ближе и подтянула колени, которые больно уткнулись мне в бедро. С другой стороны спящая Луна перевернулась, шлёпнула меня рукой по груди и пнула меня ногой. Но они всё ещё дышали, что означало, что я успешно сохранил жизнь двум людям ещё на один день.

Я называю это победой.

* * *

Я проснулся до