опасался любезностей Хисоки. Часто следом за ними звучали предложения, больше напоминавшие просьбы, а скорее даже приказы, и всегда – всегда – их исполнение требовало огромных усилий. Как в тот раз, когда кот предложил Хармониусу выучить испанский. После чего папа, конечно, озаботился тем, чтобы вся стая свободно болтала на этом языке.
– Я хотел лично поблагодарить тебя за согласие зачислиться в первый класс старшей школы Нью-Сага. Теперь, когда я знаю, что ты в этом участвуешь, мне будет намного спокойнее.
На самом деле Элоквент не давал своего согласия, папа все сделал за него. И если бы сегодня вечером отец смог уделить ему время, Квен намеревался уговорить его отказаться от этого решения.
Хисока, вероятно, знал об этом или, по крайней мере, догадывался. Поэтому Квен высказал свое неудовольствие самому Твайншафту:
– Я уже слишком стар для школы.
– Зато выглядишь именно так, как нужно.
Вряд ли это комплимент.
– Никто не ждал посвящения так долго, как я. Это и само по себе неприятно и досадно, даже без перспективы оказаться в группе человеческих детей. – Обида придала резкости его словам. – Они подумают, что я им ровня.
– Да, подумают. – Хисока опустил руку ему на плечо. – Я полагал, что ты будешь благодарен за передышку, учитывая, сколько социальных обязательств сваливается обычно на молодого мужчину.
У Элоквента даже защипало глаза. Он не мог понять, хитрит кот или действительно не понимает.
И впрямь, все старшие сестры Квена уже имели пары и строили свои собственные логова, так что, возможно, Хисока не осознавал, что у него девять старших братьев и сестер.
– Меня это не коснется. Я – дар клана Стармарк.
– Да.
Значит, знает.
– Так почему… – Эмоции так зашкаливали, что у Квена сорвался голос, позорно, прямо как у подростка. Он вспыхнул. Чем больше он настаивал на том, что уже стал взрослым, тем более ребячески звучали его слова.
Хисока придвинулся еще ближе и осторожно взял Элоквента за свободную руку:
– Это был трудный сезон для тебя – не вполне взрослый, хотя и в полном расцвете лет. Я рад, что твой отец наконец решил признать твою зрелость.
Элоквент судорожно кивнул, не отрывая глаз от личика племянницы. После того как Хисока забрал у нее свой палец, она опять уснула.
– Я уверен, что ты сумеешь найти общий язык с этими людьми – твоими одноклассниками. Уже через год им предстоит окончить обучение, а они не знают толком, чего хотят, не говоря уже о том, как этого достичь. Они находятся в постоянном напряжении – им говорят, что нужно сделать правильный выбор, отличиться, добиться успеха. Вот только большинство из них на самом деле растерянны и чувствуют себя загнанными в угол.
– Вы сейчас обо мне говорите?
– Я лишь описал обычное состояние любого, кто переходит от отрочества к зрелости.
Хорошо, что Квен держал ребенка: ярость вспыхнула с такой силой, что только мысль о Клэрион удержала его. Он заставил себя стоять спокойно, как ни бушевала кровь. Но даже тот факт, что он меньше ростом, чем Хисока, раздражал неимоверно. И откуда только кот знает все его болевые точки?
– Хоть я и хочу папиного благословения, оно мне не нужно для того, чтобы понимать, что детство мое осталось в далеком прошлом. – Он вздернул подбородок. – Каков в среднем возраст ваших добровольцев-амарантов?
Хисока не дрогнул и не отвел взгляд.
– Все наши представители среди учеников приближаются к двухсотлетней отметке или только что ее перешли.
– И многие ли из них прошли посвящение?
Небольшое колебание, кривая улыбка.
– Почти все.
– Все, кроме меня?
– Да.
– Мне-то триста восемьдесят три, – сказал Квен устало. – Поищите представителя Стармарков среди моих племянниц и племянников. А я знаю, где мое место, – оно здесь.
– Ни один из твоих соплеменников не обладает нужными мне качествами.
Внезапно Элоквент осознал, что Хисока не просто держит его за руку, а слегка массирует его ладонь. Просто успокаивал, конечно, – но Квен тут же вспомнил о мозолях, которые образовались за долгие годы тренировок с дядей Лаудом и дядей Кару-реном.
– Вам нужен дар Стармарков? – Время от времени до Квена доносились обрывки разговоров и сплетен, но, возможно, ему не следует делать поспешных выводов. От десятого ребенка ожидали многого. – Потому что нужен кто-то, кто будет говорить от имени наших Собратьев?
Хисока сделал отрицательный жест.
Что на самом деле оставляло только одну, мигом отрезвившую его возможность.
– Вы ждете неприятностей.
– Ожидание и подготовка, безусловно, входят в мою должностную инструкцию. – Кот мягко улыбнулся. – Разве я не говорил, что смогу вздохнуть с облегчением, если буду знать, что ты в Нью-Саге? Уверен, что упоминал.
* * *
Элоквент поднялся по ступенькам во флигель, который был его домом с тех пор, как папа отдал его в обучение дяде Лауду. Открыв дверь, он вошел. В углу большая собака подняла голову, ее медные глаза блеснули.
Хвост Райза забарабанил по татами: «С возвращением».
Квен добродушно хмыкнул, сбрасывая башмаки и освобождаясь от носков:
– Как там Эвер?
«Всё спокойно».
Собрат свернулся, прикрывая собой подопечного и самую серьезную ответственность Квена. Конечно, большую часть дня Эвер проводил с матерью, но спал он здесь. А это означало, что здесь его логово. Потому что еще давно, когда Эвер был сосунком, папа все уладил. Элоквент был старшим братом Эвера, его нянькой и телохранителем. Он был для Квена примерно тем же, кем сам Элоквент для дяди Лауда. Воспитанником.
«Он не передумал?»
Элоквент прислонился к боку большого золотисто-рыжего пса и сполз на пол.
– Это бесполезно. Я должен туда пойти.
Райз сочувственно заскулил.
Погладив дочку брата по шелковистым волосикам, Квен ласково потянул щенка за острое ухо:
– Просыпайся, братишка. Я принес тебе малышку.
Ухо дернулось, и Эвер, подняв голову, задвигал носом, принюхиваясь:
– Клэр!
– Да, это Клэрион. – Квен похлопал по полу рядом с собой. – Дядя Шанс попросил присмотреть за ней, пока он играет.
Мальчишка подполз ближе.
– Малышка, – промурлыкал он. – Наша?
– Да, она из нашей стаи.
Мальчик осторожно коснулся одеяльца лапой, и Квен прошептал:
– Аккуратно, Эвер. Помни о своих когтях.
– Я помню, – заверил тот.
Рожденный в тот же год, что и Открытие, Эвер Стармарк стал самым известным гибридом на планете. Его мать, папина вторая соратница, была человеком, и само существование Эвера рассматривали как залог того, что мир не просто возможен, он предлагал новые возможности для обеих рас – людей и амарантов.
Элоквент прижался к Райзу и улыбнулся, наблюдая, как меняется выражение лица Эвера. Ему до мелочей был знаком каждый поворот этих темно-рыжих ушей, вихрь эмоций в сияющих глазах и энергичный стук коротенького хвоста. Честно говоря, именно Эвер был главной причиной, по которой он тянул с зачислением в школу. Нельзя же будет привести в класс трехлетнего ребенка.
Как он объяснит Эверу, что такое школа?
– У меня нет выбора, – прошептал он.
Собрат ткнулся носом в его макушку, лизнул ухо. Я буду здесь.
– Спасибо. – Элоквент провел пальцами по шерсти Райза. – Я на тебя рассчитываю.
Но Квен становился все мрачнее. Вкрадчивая просьба Хисоки навалилась на него тяжело, как
