у меня никаких шансов, я все же продолжаю остервенело драться, словно дикая кошка, ровно до того момента, пока рядом не раздается хриплый мужской голос:
— А, ну, быстро отпустили девку, слизни!
* * *
Оба на мгновение замирают, но довольно быстро приходят в себя и делают рокировку. Один ловко перехватывает меня под локти и прижимает к себе, чтобы не брыкалась, а второй поворачивается к человеку, что стоит в тени и только яркая точка тлеющей сигареты говорит о том, что нам всем не померещилось.
— Шел бы ты мужик. Это наша баба!
Секунда молчания, и сигарета летит на мокрый асфальт.
Мой нежданный заступник делает шаг вперед, а насильник наоборот делает инстинктивный шаг назад.
И я могу понять почему.
В тусклом свете уличного фонаря высокая, плечистая фигура в длинном плаще выглядит внушительно и пугающе. Особенно по сравнению со щуплым куском придурка, что решил на пару с дружком напасть на беззащитную девушку.
— Нормальный мужик со своей бабой так обращаться не будет, — спокойно замечает мужчина.
— Тебе-то какое дело! — кричит тот, что продолжает удерживать меня и глумливо лапает за грудь, хотя там, через плотный плащ особо ничего не нащупать, — Иди куда шел! Не мешай отдыхать людям.
Высокий человек в плаще внезапно хрипло и заразительно смеется, а затем кашляет так, словно ему перехватило дыхание.
— Чё ты ржешь?!
Мужчина снова хохочет, а после коротко отвечает:
— Так вы ж разве люди? Вы слизни обкуренные!
Уж не знаю, что это за такое магическое оскорбление, но оба моих обидчика разом напряглись, а после бросились на этого мужика, позабыв обо мне.
И мне бы брать ноги в руки и бежать отсюда скорее, но то ли от стресса у меня мозг отказался функционировать, то ли ноги после драки ослабли. Факт в том, что я застыла с открытым ртом и принялась расширенными от ужаса и одновременно восхищения глазами наблюдать, как этот крутой чувак в кожаном пальто принялся раскидывать этих слизней, как котят по углам.
Раз!
Два!
Три!
А потом у них кончились силы и они дружно решили, что по углам сидеть безопаснее.
— А говорили не слизни, — усмехнулся мой спаситель и, вспомнив обо мне, сделал решительный шаг вперед.
И вот тут я поняла, что дура в квадрате.
Почему?
Да потому, что этот тип по сравнению с предыдущими выглядит ни фига не респектабельнее. Даже наоборот.
И если от тех был хоть шанс отбиться, от такого бугая точно не убежишь.
«Беги, Сонька, беги!» — пронеслась бешеной белкой мысль и я стартанула, что есть сил, надеясь, что я так же ловка и могуча как эта самая белка.
На деле же…
Спотыкаясь и задыхаясь, я как припадочная бегу по лужам, а мужик в плаще точно летит следом и кричит:
— Да, постой ты! Во дурная девка… Сумка твоя…
Но я его не слышу. Знаю только то, что надо бежать.
А впереди как раз уже виднеется дверь моего подъезда.
И вот это как раз тот случай, когда я жалею, что у нас поставили новый работающий домофон. Ключи-то в сумке.
А сумка где?
Пока я тормозила и тупила у двери, громила почти что поравнялся со мной и, судорожно выдыхая, согнулся пополам, опираясь о колени.
— Фу-у-х, ты коза резвая. Еле догнал, — пожаловался он, тяжело дыша и протягивая мою сумку, — Забыла ты. Там, небось, документы лежат. Держи.
В страхе вжимаясь в дверь, я во все глаза пялюсь на незнакомца и понимаю, что меня начинает отпускать, и наконец включается логика.
Дрожащей рукой забираю у него свою сумку, достаю ключи, но руки слушаются плохо, трясутся, и ключи падают на пол, прямо мне под ноги.
— Да, что ж ты такая впечатлительная. Не трону я тебя. Больно ты мне нужна.
Странное дело, но после этих слов мне прям легчает.
Позволяю незнакомцу самому поднять мои ключи, открыть дверь и зайти в подъезд вместе со мной.
* * *
Живем мы с Русом на пятом и самом верхнем этаже, следовательно, как и в любой другой пятиэтажке здесь нет лифта.
Тяжело переставляя ноги, трясясь от холода из-за насквозь промокшего плаща и сырых ботинок, упрямо карабкаюсь по лестнице и где-то на пролете между вторым и третьим этажом понимаю, что мой спаситель решительно двигается следом.
Что ему надо?
Уж не денег ли он хочет за мое спасение?
На бутылку…
На ум приходит та самая зажабленая тысяча.
И что, выходит, я ее берегла, чтобы вот так отдать незнакомому человеку?
Какая я все-таки жадная.
И почему мне совсем не стыдно?
Разве так меня отец воспитывал?
С такими вот мыслями преодолеваю еще две ступеньки и, откинув мокрые волосы с лица, поправляю съехавшие на кончик носа очки, а после уже поворачиваюсь к мужчине.
— Спасибо вам, за то, что вступились, но отблагодарить мне вас нечем.
— Совсем-совсем? — с доброй усмешкой интересуется он.
— Совсем-совсем, — с самым серьезным видом киваю в ответ.
Незнакомец смотрит на меня как-то странно, изучающе, и этот момент он совсем не похож на человека, что спасает девушек ради бутылки. В глазах его светится ясный ум и какой-то неразгаданный мною интерес.
— И чё? Даже не угостишь чайком своего спасителя?
Окидываю придирчивым взглядом длинный, явно видавший лучшую жизнь, кожаный плащ мужчины, стоптанные ботинки. Возвращаюсь к заросшему щетиной лицу и говорю:
— Что-то не особо вы похожи на спасителя. Скорее на бандита.
— Да, ладно, — усмехается он, — Ты, хоть когда-нибудь настоящих бандитов видела? А, Конопка? Я же настоящий рыцарь!
— Угу, — бучу я, лихорадочно пытаясь придумать, как избавиться от этого странного, наглого человека, — Рыцарь в пальто. Где же ваши сияющие доспехи?
— Ха! — весело восклицает он, — А это что?
С этими словами он широко и задорно улыбается, явив малость офигевшей мне ровный ряд блестящих золотых зубов.
— Ну, так что, Кнопка, насчет чая? Я замерз жуть, пока бежал за тобой. Все ноги промочил.
С этими словами он кивает на свою, явно сырую обувь и добавляет:
— А если я завтра заболею и помру? Что делать будем?
— Конкретно вы уже ничего делать не будете, — со знанием дела отвечаю я, — А я, так и быть, принесу вам на могилку пару гвоздик.
Едва эти едкие и, наверняка, обидные слова слетают с моего языка, как я тут же жалею.
Сонька, ты, идиотина ходячая!
Кто ж такими вещами, как могилка шутит?
Человек тебе помог, спас даже сумку отдал.
А ты поблагодарить по-человечески не можешь!
Быть может это потому, что я последние время
