вкус. Того и гляди заплесневел бы. Но Забава была рада и ему.
Вдруг дверь снова отворилась, и теперь уже двое крепких мужчин схватили девушку и куда-то поволокли.
Забава зажмурилась от яркого солнечного света. Лучи, как назло, отражались от снега и норовили попасть прямо в глаза.
Ей велели залезть в большой деревянный ящик. В таких обычно перевозят скотину.
Перед тем как крышку ящика закрыли, Забава успела оглядеть слезящимися глазами место, откуда её собирались увезти: какая-то незнакомая разорённая деревня. Или знакомая? Нет, память упорно отказывалась воскрешать забытые образы.
Внутри ящика не происходило ровно ничего интересного. От мерного покачивания Забава крепко уснула.
* * *
— Гляди, Дин, впереди разбит чей-то лагерь! Огромный! — сказал Марс товарищу, глядя в подзорную трубу.
Дин достал свою трубу и пригляделся.
— Человек триста будет… Судя по флагу, разбойники, — он задумался. — А самое масштабное сборище негодяев у нас — это шайка одноглазого Бовена. И у них всегда много провианта. Давай-ка разорим это осиное гнездо!
— Но, Дин… Нас двадцать человек… — ошарашенно посмотрел на него товарищ.
— То-то и оно, друг, — не сомневаясь в успехе миссии, ответил Дин. — Кто если не мы?
— И какой твой план?
— Как обычно: прикинемся заблудшими путниками, расскажем, что искатели сокровищ.
— А потом?
— А потом покараем Бовена, заберём пленных, трофеи и вернёмся домой.
* * *
— Стоять! Кто едет? — прокричал постовой лагеря.
— Мы с миром, брат! Заплутали впотьмах, — по-простецки ответил Дин. — Нас с товарищами душ двадцать будет… Пустите ли к костру? Мы в долгу не останемся! Искатели сокровищ мы!
Пока Дин говорил, рядом с постовым возникла коренастая фигура самого одноглазого Бовена со шрамом от лба до подбородка. Ни с кем другим его не спутаешь.
— Искатели сокровищ, говоришь? — спросил главный разбойник, подозрительно покосившись на путников.
— Агась. Да только что толку, если замёрзнем в ледяной пустыне… — жалобно развёл руками Дин. — Своего-то огнива не осталось, да и дров в снегу не найти. Замерзаем…
— Ну, садитесь к костру, расскажите, куда путь держите, — нарочито радушно пригласил Бовен.
— А у вас тут люди какие воинственные, — стрелял глазами Дин. — Воюете что ль с кем?
— В этом мире всё решает сила, — главарь разбойников положил ладонь на рукоять клинка.
— Эх, миром надо решать дела! Миром! — вздохнул гость. — Вон, парни мои ни лат, ни оружия не носят.
— Эт зря! — насмешливо крякнул Бовен.
— Не в оружии сила… — с видом умудрённого жизнью старца вздохнул Дин, строя из себя деревенского простачка.
— А вот пусть твои парни сразятся с моими! А мы с тобой! И поглядим тогда, чья взяла!
— Ну, кулаки-то у меня и моих ребят имеются. В честном бою не пропадём.
— Ладно, пускай будет честный бой один на один. Так что? По рукам?
— По рукам! — просиял Дин.
Не успел Бовен достать клинок из ножен, как его охватило зелёное пламя.
— Маги! Проклятые! А-а-а! — и осел на снег кучкой пепла.
Пространство наполнилось воплями, стало светло почти как на закате, когда небо окрашивается во всевозможные цвета радуги.
Магов в этих глухих краях никто не ожидал встретить. Да и сами они, возвращаясь с пограничного рейда, совершенно случайно наткнулись на бандитский отряд.
Не повезло разбойникам. Сытые и расслабившиеся после череды разгромленных ими деревень, они переоценили свою мощь. А против лучших государственных магов им нечего было противопоставить.
Из всей шайки Бовена в живых оставили только трёх женщин, одну разряженную в меха капризную девицу и…
— Магией разит из того ящика! — доложил товарищу Марс. — Взорвать?
— Я т-те дам взорвать! — ругнулся на товарища Дин. — А вдруг там артефакт?
— Ну сам тогда открывай. Не то рванёт, от нас только пепел, как от этой шайки, останется.
Дин снял с ящика крышку и не поверил своим глазам: внутри, свернувшись калачиком, лежала молоденькая, коротко остриженная девушка. На ней был лишь тонкий ситцевый сарафан и всё. Ни обуви, ни накидки, ни платка на голове. Как она ещё жива — неясно.
— Тулуп! Скорей тащите тулуп!
* * *
Долго ли длился её сон, Забава не знала. Проснулась, когда чьи-то сильные руки вытащили её из ящика, подхватили и завернули во что-то тёплое и тяжёлое.
Пахло дымом, слышался треск костров, но в темноте Забава могла различить лишь затухающие тут и там огоньки.
— Это ведьма, — пояснил Дин товарищу, снимая с неё магические путы. — У неё сострижены косы, значит, защищала своих… — он поднёс огонёк к её ладони. — Смотри-ка! Тройной след от заклинания разрыва сердца. Она исполнила свой смертный долг. Диво, что ещё жива. Обычно после третьей метки ведьма умирает, а эта до сих пор дышит. И я обязательно выясню, что это за феномен, — и он обратился к Забаве: — Теперь всё будет хорошо. Мы подоспели вовремя.
Глава 3
Спасение ни на крупицу не приблизило Забаву к ответу на вопрос, кто она и откуда. Впрочем, она и не стремилась узнать этого. В мыслях по-прежнему царила ватная пустота.
В деревянном ящике было тесно, жёстко и холодно, а в комнатушке возле печной трубы уютно и хорошо. Даже глаза открывать не хочется. Вот бы лежать и лежать, и лежать, убаюканной ласковым теплом…
— Доброе утро, — нарушил тишину хозяин дома, заметив, что спасённая им девушка перестала сопеть во сне, а значит, проснулась.
— М… — хотела было ответить она, но слова застряли в горле. То ли пересохло оно, то ли хворью прихватило. Забава открыла глаза и уставилась на говорившего.
«Прекрасное видение…» — пронеслось у неё в мыслях. И тут же замелькали картинки: семейная идиллия, идеальный, а главное, горячо её любящий мужчина… Именно такой: ожившая мечта.
Но…
Она и имени-то своего не помнит. Какая уж там любовь и семья.
Последнее, что отложилось в памяти, — это извалявшийся в грязи кусок хлеба, тёмный тесный ящик, в котором не разогнуться, и холод-холод-холод, от которого болят кости, словно в них вкручивают гигантские болты.
Пожалуй, она вспомнила ещё, как её подхватывают на руки, заворачивают во что-то тёплое и ворсистое и куда-то несут. И густой запах дыма.
А дальше провал.
— Не можешь говорить? — догадался мужчина и налил ведьме кружку тёплой воды. — На вот. Выпей.
Она села и взяла питьё. Руки дрожали, словно после лихорадки. Во всём теле чувствовалась слабость.
— Это чудо, что ты ничего себе не отморозила на таком дубаке, — снова заговорил хозяин дома. — Но ещё больше мне интересно, как ты умудрилась выжить после третьей смертельной метки. Как любая ведьма ты знаешь, что это никому не под силу.
На неё
