Натали Лавру
Ведьмины косы
Глава 1
Забаву разбудил переполох в хате: причитала матушка, гремел, словно колёса паровоза, батькин бас, а ему вторило тявканье Дружка.
— Что случилось? — сиплым ото сна голоском спросила Забава.
— А верёвок латных нетю-ю-ю… Паршруту похитили-и-и… Испортят девку-у-у… — всплеснула руками матушка и горестно завыла.
Паршутой звали младшую сестру Забавы. И, честно говоря, с трудом верилось, что кто-то мог её украсть. Она сама кого хочешь одурачит, в любой беде себе выгоду найдёт. Да что уж там говорить: испорченное не испортишь, как ни старайся.
Но матушка не видела под своим носом порченого яблока и свято верила, что в любых Паршутиных проделках виновато мировое зло. Или…
— А ты-то! Ты-то, ведьма, у-у-у! Отомстила родному племени за то, что волосы твои состригли! — навис над Забавой батюшка.
— Что ты, нет! — пискнула девушка и расплакалась.
Верёвки для лат плелись из Забавиных длинных кос. Она растила волосы, чтобы однажды очаровать своего будущего жениха. Но пришла война, и пришлось пожертвовать огненной красой на благо народа.
В качестве материала для латных верёвок использовались именно ведьмины волосы, так как они обеспечивали воинам неуязвимость, а значит, и победу в битве.
Вопреки батюшкиным обвинениям, Забава дала себя остричь добровольно. У деревенских ведьм такая судьба: спасать своих даже ценой собственной жизни. Зачем беречь волосы, если, возможно, скоро в гроб? Так что батюшка зря изливал гнев на Забаву.
В калитку постучали:
— Батько Гурий! — крикнул староста Борис. — Давай сюда своё предательское отродье! На костёр мерзавку!
Забаву прямо в сорочке потащили на мороз. Как она ни упиралась, ни взывала к разуму родителя, батюшка был глух к ней.
Возле калитки скрипел подошвами по снегу пузатый староста.
— Ты кого мне привёл, дубина?!
— Так э-э… — почесал затылок Гурий.
— Паршуту свою мне веди!
— Так похитили младшую-то… — непонимающе заморгал батюшка.
— Яс-с-сно, — прошипел староста и смачно сплюнул прямо под ноги отцу предательницы. — Чего встал? Застудишь Забаву! А она одна у нас на всю деревню!
— Так что ж делать-то теперь? Паршуту-то в чём винят?
— Сожгла твоя девка латные верёвки и сбежала!
— Не могла! Не могла! — застонал батюшка Гурий. — Клевета это всё!
— Видали твою пройдоху, когда ведьмины косы жгла. Думали, домой вернётся, а она-таки сбежала. Чует, собака, скорую смерть… Ух! Найдём предательницу! Без суда будем казнить!
* * *
В тот злосчастный день, когда сбежала Паршута, Забава поняла, что потеряла всё самое близкое сердцу. И леший бы с ними, с волосами! Тут другое: батюшка так легко отправил невинную дочь на казнь! Не усомнился, не поколебался. Матушка даже не заступилась…
Кабы не староста Борис, гореть бы Забаве на костре.
И вот мечта о замужестве сгинула в тартар, надежда на поддержку родни тоже умерла. Как, скажите, ведьма защитит родную деревню, когда нет крепкой связи с корнями? Корни засохли, словно у мёртвого дерева. Бесполезной стала Забава…
А война тем временем приближалась. Врагу на руку дрязги и предательства противников. Да и новые ведьмины косы не отрастут за пару дней.
Чует Забавино сердце: сочтены их спокойные деньки. Полыхнёт деревня адским факелом, даже брёвнышка на брёвнышке не останется.
* * *
Забава сидела возле темнеющего окна и вспоминала наставления почившей бабушки Любавы: «Ведьма — дочь природы. Покуда жива ведьма, предназначение её не исполнено».
Стало быть, Забаву ждут ещё великие дела. Да только какие?
Вдруг окно пробила горящая стрела, с улицы послышался свист, топот копыт, боевой клич. Начался переполох.
Забава потушила горящую стрелу и поспешила на матушкин истошный крик. Но до появления в горнице дочери матушка не дожила. Посреди комнаты стоял высокий чернявый воин с окровавленным мечом.
Ни страха, ни сомнений не осталось в душе у Забавы.
— С безоружными женщинами воюете, — с отвращением сказала она.
— Ведьма, — человек понял, кто она, по коротко обстриженным волосам Забавы.
— Меня тоже зарубишь? — она казалась мертвенно спокойной. Перед лицом смерти суета да паника — последнее дело. Негоже ведьме бояться судьбы.
— Девок мало у нас. Позабавимся сперва, — он вложил меч в ножны и скользнул к Забаве, чтобы связать, но внезапно упал замертво.
Сработало заклинание остановки сердца. Ведьма может применить его трижды в жизни, и после третьего раза она умирает сама.
На руке Забавы красным болезненным ожогом загорелась метка смерти, первая из трёх.
Ни одно, даже самое простое заклинание, не проходит для ведьмы бесследно. Чем чаще она исчерпывает силы, тем раньше отправится к праотцам.
Забава почувствовала, как слабеют и холодеют её руки и ноги, но не по-ведьмински это — прятаться, когда деревня в беде. Она вытащила окровавленный нож мёртвого врага и вышла на улицу.
Батюшка ничком лежал мёртвый в снегу. Старый верный пёс Дружок тоже замолк, а значит, умер.
Крыша родительского дома горела, но сейчас было не до тушения пламени.
Откуда-то сзади на Забаву напали сразу двое и накинули на голову мешок.
Сколько таких неопытных ведьмочек безвестно сгинуло во время набегов? Что станет с несчастной Забавой, когда разбойники наиграются с её телом? Нет-нет! Она не сдастся так просто! Живьём её не возьмут!
Заклинание…
Тела обоих разбойников замертво упали на снег, а вслед за ними и ведьма, спасённая от несчастий самой Смертью.
Глава 2
Забава очнулась в тёмной, холодной и пропахшей сыростью комнате. Она не помнила ни своего имени, ни своего прошлого. Может, она и не Забава вовсе, не ведьма деревенская. Может, умерла она, а в её тело вселился пронырливый чертёнок. Кто знает?
В голове у неё было настолько пусто, что не рождались даже вопросы.
Но вот дверь в комнату распахнулась, и в слепящем глаза дверном проёме возник силуэт женщины со сморщенным лицом.
— Очнулась ведьма! — осипшим голосом возвестила вошедшая.
Тут же к Забавиным ногам была брошена чёрствая булка. От перекатывания по грязному полу она из светло-серой превратилась в бесформенный ком цвета сажи.
Откуда-то Забава знала, что перед ней лежит еда. И лучше поесть сейчас, а то потом возможности может не быть.
А ещё холодно. Голодному обессилевшему организму труднее согреться.
Она хотела было потянуться к булке, но заметила, что связана по рукам и ногам. Да не простыми путами, а какими-то… какими-то… Но слово «магия» напрочь вылетело из её головы.
Но булку-таки удалось ухватить и даже немного очистить от грязи.
Хлеб. Настоящий человеческий хлеб. Чуть прогорклый, утративший свой первоначальный
