надо произносить её имя здесь. Бьярмы называют её Зарни-ань, что значить — «Золотая женщина».
Ярл усмехнулся:
— Женщины редко бывают золотыми. Если ты, бьярм, обманул нас, то я лично отрублю тебе голову. Ты же хотел умереть на родине? У тебя будет такая возможность. Ведь это твоя родина?
Торгнир описал рукой дугу. Туган ничего не ответил.
Драккар причалил как можно ближе к берегу, Гудмунд спрыгнул на берег налегке только с мечом и ножом на поясе и шлемом на голове. Вернулся он быстро:
— Это остров.
— Обмануть хотел, — сказал ярл Тугану, — я это ожидал.
— Нет, ярл, я давно не был в этих местах, мог и ошибиться, пройдём чуть дальше.
Гудмунду помогли взойти на драккар и они прошли чуть дальше вверх по реке и причалили у какого-то мыса.
— Вот теперь точно тут, — сказал бьярм.
На этот раз Гудмунд отсутствовал гораздо дольше, вернулся радостно-возбуждённый:
— Нашёл.
Норманы кинулись к правому борту:
— Ты её видел?
— Да.
И тут раздался всплеск за левым бортом. Это бьярм спрыгнул в воду и поплыл к противоположенному берегу.
— Я так и знал, — с досадой сказал Торгнир.
Хускарл молча схватил копьё и метнул его в пловца. Бьярм вскрикнул от боли и закружил на месте.
— Ты ему попал в ляжку, Кнуд, — сообщил ярл своему хускарлу.
Между тем Туган вытащил копьё из ноги и вместе с ним медленно поплыл к берегу.
— Эх, уплыло моё копьё, — покачал головой хускарл.
— Ладно, собираемся, — сказал ярл. — Пока этот бьярм доплывёт до берега, пока найдёт своих, пока они соберутся, пока дойдут, мы успеем обернуться.
Норманны оделись как на битву: влезли в кольчуги, надели шлемы, взяли мечи, топоры, копья, ножи и, естественно, мешки для добычи. К Юмале отправились четырнадцать человек, на драккаре остались только десять гребцов и кормчий Сигурд.
Норманны шли быстрым широким шагом, торопились, и за еловым лесом им открылась поляна. Посередине высится идол богини Юмалы, она сидит на чём-то, на коленях у неё человечек, на голове диск, полыхающий красным под лучами ночного солнца, а перед ней огромная чаша наполненная монетами. За идолом возвышался курган, где вместе с землёй смешано золото и серебро.
— Берите столько, сколько можно унести, идя быстрым шагом, — приказал ярл Торгнир свои воинам. — Если не успеем уйти, то можем погибнуть, а мёртвым, как известно, добыча не нужна.
Всё было проделано быстро. Норманны набили свои мешки землёй с кургана вместе с монетами, а ярл и Кнуд опустошили чашу у ног богини Юмалы. Гудмунд предложил прихватить и чашу, так как она вроде как из серебра. Торгнир и Кнуд согласились, и чаша переместилась в мешок к Гудмунду.
И вот маленький отряд заспешил к берегу, к своему кораблю.
Норманны прошли уже половину большого поля, как справа затрубил рог и из леса высыпали бьярмы во главе с Туганом. Он прихрамывал на правую ногу и опирался на копьё Кнуда. Засвистели стрелы.
— О, моё копьё вернулось, — сказал Кнуд.
— Строимся «свиньёй», — приказал ярл.
Норманны быстро построились. Впереди плечом к плечу встали Гудмунд и Хаук, за ними ярл и по бокам от него Кнуд и ещё один воин, за ними ряд из четырёх воинов, потом ряд из трёх и из двух. Норманны загородились щитами, передние обнажили мечи, задние подняли копья.
Бьярмы бросились на врагов, но были с лёгкостью отбиты и отскочили, зажимая раны от мечей и копий.
— Нищие, эти бьярмы, — заметил Торгнир, — у них и оружия толком нет.
— Все финны великие колдуны, — сказал воин слева от ярла, — как бы они нас не заколдовали, тем более что мы обидели их богиню.
— Финны колдуют только над трупами, — возразил Кнуд.
— Не всегда.
— Если кого из нас убьют, — сказал ярл, — то трупы забираем с собой, что бы нас всех не заколдовали.
— Эй, бьярм, — закричал Кнуд, — кинь в меня моё копьё, я поймаю.
— Сейчас вы все получите, — прегрозил Туган.
Толпа бьярмов расступилась, и из неё вылетел с диким рёвом огромного роста человек с большой дубиной. Размахивая ею, он бросился на Гудмунда и Хаука. Они сделали по шагу в сторону, а ярл чуть присев, уходя от удара, ткнул великана копьём в бок. Бьярм завопил, бросил дубину и скрылся в толпе.
Торгнир подхватил дубину и, вращая её, кинулся на бьярмов. Бьярмы шарахнулись в стороны. Ярл всё крутил и крутил дубину, наскакивая на толпу. Строй норманнов двинулся на бьярмов. Они не выдержали и побежали к лесу.
— Зря ты не сменил курс, — крикнул ярл Тугану, — и не пошёл ко мне в дружину. С нами весело.
— Мне и со своими не плохо, — огрызнулся Туган и заковылял к лесу.
Норманны, по возможности не ломая строй, поспешили к мысу, где их должен был ждать драккар. Но драккара там не оказалось.
— И что теперь делать? — спросил Кнуд.
— Их заколдовали местные финны-бьярмы и они превратились в туман, смотрите, какой он густой.
— Да брось ты, Бьёрн.
— Заколдовали же лапландцы Торира Моржа, когда он бил моржей на их берегу, и он пропал со всей дружиной и драккаром.
— Всё может быть, — согласился ярл. — Поступок Сигурда можно толковать надвое. Или его захватили бьярмы или он отошёл в безопасное место. Я думаю, что это легко проверить.
С этими словами Торгнир снял с себя кольчугу, положил оружие на землю, набрал веток и берёзовой коры, взял трут и огниво и полез на самую крайнюю сосну на мысу. Там он между ветвей разложил костёр и, когда огонь разгорелся, спустился вниз. Костёр сначала горел меж ветвей слабой точкой, а потом вдруг вспыхнула вся крона сосны, превращая дерево в гигантский факел. И вскоре из-за острова показался драккар, радости норманнов на берегу не было предела.
Только они погрузились на корабль, и хотели было отчалить, как на мысу показались бьярмы с Туганом во главе.
— Стойте, — закричал он.
— Что вы хотите? — ответил Торгнир.
— Мы бы хотели сделать с вами торг.
— И что вам надо?
— Мы хотим меха обменять на ваше оружие.
— Что ты, бьярм, мы мирные люди, мы оружием не торгуем. Зря ты не пошёл ко мне в дружину. Жить в богатой, но слабой стране опасно.
Дракар вышел на середину реки и пошёл вниз по течению. Река набухала приливом и вода в ней стала горькой. Норманны торопились поскорей покинуть берег бьярмов и вот, наконец, открытое море, драккар взял курс на север.
Спали норманны по очереди и гребли не переставая. На второй день Торгнир и все остальные проснулись от сильного грохота.
— Что это значить, Сигурд? —
