который раз Галя, глядя на него, пожалела дитя. Его воспринимали, как прокажённого, за глаза называли уродом, блаженным и бог знает как ещё, но она к нему относилась по-другому. Ей почему-то хотелось прижать к себе этого ребёнка, погладить по головке, поцеловать эти раскосые глазёнки. Он был ангел, оказавшийся среди людей.
Девушка подошла к кроватке, достала плачущее создание и обняла. Следом в комнату вбежала мать, но Лёша, так звали мальчика, уже затих. Он заинтересованно смотрел на тётю и не плакал, а стал остервенело сосать большой палец левой руки. В этот момент Галя не поверила бы, что он неполноценный, так внимательно и умно он смотрел.
— Посадите его сюда, — попросила Лена, наливая суп в тарелку.
Галя огляделась и увидела обычный стул, на который указывала мать. Никакого специального стульчика для кормления и в помине не было.
— Он уписался, — сказала она.
Лена охнула и стала быстро доставать чистые колготки для малыша из шкафа. Галя держала на руках мальчика, и успела быстро скользнуть взглядом по матери. Она была чуть выше среднего роста, очень худой и сутулой. Фигура под просторным старым халатом не просматривалась, похоже, её не было вообще. Только тонкие щиколотки намекали о стройных красивых ногах. Русые волосы она туго заплетала в косу, доходившую до середины спины. Лицо бледное, никакой косметики, глаза постоянно припухшие — то ли от частых слёз, то ли из-за хронически бессонных ночей. Красавицей её назвать нельзя, но эти серые глаза можно было бы оценить высоко.
Лена быстро переодела мальчика и подняла голову на Галю: — Вы идите, вам же надо с невестой быть.
Галя будто очнулась, наблюдая за привычными действиями женщины. Лена даже быстро чмокнула малыша в головку, совершенно не замечая этого за собой — этот привычный жест всё сказал Гале о ней, как о матери. Да, ей тяжело, но Алёша её ребёнок, и нести этот крест ей до конца, даря ему любовь и ласку.
Девушка попятилась к двери и уже на выходе столкнулась с кем-то.
— Извините, — пробормотала она, скрестившись с неприязненными, густо накрашенными глазами. В комнату влетела мама Лены — бабушка Алёши. Но по её цветущему молодому виду так сказать было нельзя.
— Осторожнее, — процедила она и захлопнула за собой дверь в комнату. Из-за двери послышался раздражённый окрик… Лена что-то спокойно отвечала.
В коридор с улицы хлынули люди и почти сразу послышались гудки свадебного кортежа. Юрка всё-таки приехал за Настей, зря переживала.
Выкуп прошёл за пять минут, молодые опаздывали, и на самом деле счастливая невеста укатила в ЗАГС вместе с женихом, уже и позабыв о своих невесёлых думах насчёт конца жизни.
Застолье началось через два часа, когда молодёжь покаталась по городу и вернулась в коммуналку. Столы были накрыты как в комнате Василисы Мартыновны — 27-й, так и в комнатах напротив — 23 и 24, соединяясь в общем коридоре и кухне. Обидно не было никому, еды наготовлено много, выпивки тоже хватало, и все веселились от души. К вечеру, когда прошли дары, стали плясать под игру подвыпившего гармониста.
Мама Лены, Нина Ивановна, танцевала всё время с усатым женатым мужчиной, дядей жениха, которому было наплевать на нервные взгляды жены. Первый раз они пропали на полчаса — вышли «покурить», но никто на улице их не видел. Второй раз жена заметила их манёвры к выходу и решила пойти следом.
Квартиры подъезда № 2 с 21 по 28 находились на первом этаже, весь второй этаж купил армянин и делал там капитальный ремонт, планируя из клетушек коммуналки сделать себе шикарную квартиру. Но в последнее время работы наверху приостановились, всё завесили целлофаном, закрыли и два месяца не появлялись. Ключ от второго этажа имелся у одного жильца — он открыл дверь желающим уединиться, да закрыть забыл. Всё равно туда никто без большой надобности не ходил — полы сорваны — ноги можно переломать, темно, электричество отключено, окна закупорены и от запаха новой штукатурки нечем дышать.
Жена усатого мужчины поднялась по тёмной лестнице, стараясь не клацать каблуками по полу, но далеко идти не пришлось, парочка устроилась прямо на строительных козлах. Муженёк стоял между разведенных белых ног Нины Ивановны и даже не сразу заметил присутствие жены — так был увлечён.
Вышел скандал, о котором свадьба узнала только на второй день. Так Нина Ивановна зарекомендовала себя, как женщина, которая… Но это её совершенно не смущало. Скорее, было стыдно и больно дочери за такую развязную, охочую до постельных утех маму.
2
Магазин «Продукты» находился в соседнем доме — № 13, и в него частенько заскакивали жители из всей округи. Лена гуляла с Алексеем с 11 до часу дня, иногда выходила раньше, если он просыпался около семи. Сегодня надо было в магазин за творогом, да и хлеба купить, и их прогулка плавно направлялась в сторону дома 13. Железная лестница, на которой однажды Алёша оступился и разбил лоб, пугала женщину. Она была крутой, а ступеньки острыми. И, всегда подходя к ней, её пробирала дрожь, вспоминая кровь и слёзы ребёнка. Это было около двух месяцев назад, когда они только въехали. Ранка на лобике уже затянулась, но остался шрам.
Они не успели подняться по ней, как из магазина вышла большая толпа парней, громко и весело переговаривающихся.
— …а ты бы ей дал на лапу, и всё сразу было бы! — засмеялся один, который шёл первым и обернулся, чтобы сказать это ребятам. Из-за этого он приостановился, и его обогнал жилистый парень в куртке защитного цвета.
— На хрен её, это и так её работа, — грубо бросил он в ответ.
— Ну, Дэн, ты это… поласковее с бабами — они это любят, — заметил кто-то.
— Ага, только с красивыми, не такими, как эта — страшнее не видел, — усмехнулся Дэн и быстро побежал по ступенькам, держа в одной руке бутылку водки, в другой вина. Он был невысокий, но подтянутый и невероятно красивый. Тёмные волосы коротко пострижены, карие глаза и лицо выдавало властность и непримиримый характер. Казалось, он не замечал никого, а вокруг все только и смотрели на него. Даже трёхдневная щетина не могла нарушить его красоту — придавала ей ещё больше сексапильности.
Лена смотрела на мужчину с выражением благоговейного страха, крепко сжимая ручонку Алёшеньки. Молодая женщина не могла отвести взгляд, хотя в глубине души понимала, что не имеет права вот так пристально смотреть.
Вдруг на нижних ступеньках этот эталон красоты оступился и упал. Лена с
