Книга Локдаун с папочкой Харрисоном - Джейд Вест

У меня в животе порхают бабочки, когда я слышу, как Харрисон возится на кухне. Я борюсь с искушением отклониться на стуле на столько, чтобы выглянуть из-за двери. Я предпочитаю считать, что все происходит только потому, что он единственный, с кем я контактирую в течение нескольких недель и нашего в зависимом от него положении. Однако, я лгу сама себе и знаю об этом.

Последние несколько дней он смотрит на меня как-то иначе. Точно так же я, как и я смотрю на него по-другому. Его взгляд останавливается на мне и я неудержимо краснею каждый раз. Я чувствую это трепетание немного ниже живота, волнение из-за него, точно так же меня волновал Кэлвин, когда, словно ураган, ворвался в мою жизнь.

Я не могу мечтать о Харрисоне. Тем более так, как я мечтала о его сыне. Я имею в виду, что просто не могу. Он в два раза старше меня и я не должна. Это что-то сверх запретное, думать об отце твоего парня ночью в кровати, когда твои пальцы между твоих ног.

И все же, я мечтаю о нем.

Не могла прекратить думать о нем в течении последних нескольких ночей.

Тяжело дыша.

Страстно желая.

Фантазируя о нем.

Воображая, что он смог бы со мной вытворить.

Он выглядывает из-за двери и, потягивая кофе, смотрит на меня все тем же пристальным взглядом.

— Поппи, почему не выходишь на улицу? — произносит он. — Как на счет того, чтобы быть хорошей девочкой и помочь мне в саду?

Что-то в том, как он произносит «хорошая девочка» заставляет меня дрожать. Я хочу быть для него хорошей девочкой. Я всегда была хорошей девочкой для мамы, для моих школьных учителей. Но он вкладывает что-то свое в это понятие.

Киваю ему.

— Хорошо, я помогу с растениями.

— Моя девочка! — произносит он, и стоит мне встать на ноги, ощущение бабочек в животе лишь усиливается.

Я отмахиваюсь от этого и надеваю свои сандалии. Я следую за ним в сад и слушаю его указания: какие семена и куда сажать. Я заставляю себя думать, что это нормально. Все абсолютно нормально, как и должно быть.

И нет ничего странного в том, что я думаю о Харрисоне, как и в том, что он думает обо мне. Просто потому, что мы заперты вместе в одном месте из-за того, что мой парень — пардон, бывший парень — был таким идиотом и оставил меня здесь. Как только ситуация разрешится, Харрисон спровадит меня со вздохом облегчения и никогда больше не увидит. Скорее всего он с нетерпением ждет того часа, когда останется один. Мужчина за сорок хочет смотреть порно на своем большом телевизоре со своим членом каждую ночь. Я не знаю. Понятия не имею, чем развлекается Харрисон, когда меня нет рядом.

Я копаюсь в горшках и сажаю семена по своим местам. Солнце ярко сияет и даже кот Джордж гуляет с нами и растекается пятном по лужайке.

Я игнорирую Харрисона и его мускулистое тело, а он не обращает внимания на меня. Я уверена, что не обращает. Уверена, что он не смотрит на меня, в то время как мои параноидальные мысли утверждают, что он смотрит. Нет причины, по которой я покрываюсь мурашками от одного его взгляда. Он ни за что не может смотреть на меня так.

Но он смотрит.

Каждый раз, стоит мне проверить это, его взгляд прикован ко мне.

Его улыбка не такая, как обычно. Она какая-то более темная, более напряженная.

Это какое-то безумие, но я чувствую, что предаю Кэлвина просто смотря на его отца. Это безумие, я чувствую, словно предаю все, ведь я рассматривала Кэлвина как человека, с которым займусь сексом, а сейчас меняю его на другого.

Я заканчиваю посадку новой партии семян и возвращаюсь внутрь. Харрисон делает то же самое.

Летним вечером он готовит нам блюдо из салата и мяса. Это классно, сидеть здесь, за обеденным столом, и наслаждаться ужином.

Вечером мы вместе смотрим какое-то дерьмо по телевизору, но я молчу. У меня перехватывает горло каждый раз, когда я пытаюсь говорить.

Я говорю, что устала еще до полуночи и поднимаюсь наверх. Харрисон отмахивается от меня, но остается, смотря унылое дебильное шоу по телеку.

Я все еще не сплю, когда слышу его шаги на лестнице. Гляжу на потолок, слышу, как открывается дверь в ванную комнату и включается душ. Стараюсь не представлять, как вода стекает по его обнаженному телу.

Но тщетно.

Не могу перестать думать о нем, о том, как он стоит под струями воды.

Мои пальцы скользят под одеялом прямо между бедер. Я уже влажная и начинаю двигаться по кругу. Мне так плохо. Я чувствую себя грязной, но не могу остановиться.

Я паникую и убираю руку, когда слышу, что вода выключилась. Мое сердце преступно быстро бьется, хотя я знаю, что он пойдет прямо в свою комнату без единой мысли обо мне.

Но он не следует моим ожиданиям.

Его шаги громко звучат с обратной стороны моей двери, но там они и останавливаются. Я чувствую его прямо в своей комнате. Я чувствую, как он вытирается полотенцем и остается прямо там.

Есть что-то запретное в том, чтобы думать о нем, находящимся по ту сторону двери.

Есть что-то запретное в том, что я до сих пор хочу касаться себя, даже зная, что он там.

Я совсем не ожидаю того, что ручка двери скрипнет.

Я резко вдыхаю, когда луч света падает в мою комнату. Он здесь. Харрисон, стоящий в дверном проеме, одетый лишь в полотенце.

Я притворяюсь спящей, но мои глаза чуть приоткрыты. Мое сердце тяжело бьется в то время, как его шаги становятся все ближе. Я не знаю, что делать.

— Я знаю, что ты не спишь, Поппи, — шепчет он. Он ближе, чем я думала. Он стоит прямо у моей кровати.

Я молчу и продолжаю держать глаза закрытыми. Но это не останавливает его от того, чтобы подойти ближе. Он откидывает одеяло и я задерживаю дыхание, когда он ложится рядом со мной.

Он обнимает меня своими теплыми руками. Я чувствую его горячее дыхание на своем лице.

— Как насчет небольшого петтинга? — спрашивает он, и я подскакиваю, когда чувствую его твердый член у своего бедра.

Его член внушительных размеров.

Пугающе огромен.

Намного мощнее, чем