что он вечность существует в этом храме и несколько фальшиво играет на своей местами ржавой трубе.
Гости, которых было не слишком много — только родственники и друзья семьи, чинно поднялись со своих мест и всем скопом отправились поздравлять молодоженов, расцеловывая их в обе щеки.
— Кэмрин! — позвала меня уже поднявшаяся мама.
Медленно я перевела взгляд с Авона на нее, и она указала взглядом на алтарь, поджав губы.
Это она чего хочет, чтобы я, расцветая радостной улыбкой, пошла и поздравила этих что ли?
Ага, сейчас. Держите карман шире! Скажите спасибо, что я вообще сюда пришла. Мне знаете, как-то совсем не улыбалось сидеть всю церемонию, слушать мерзкие шепотки и чувствовать косые взгляды. У меня может тонкая душевная организация, и все эти пересуды негативно влияют на неокрепшую после сильного потрясения психику!
— Кэм!
Отец похлопал меня по плечу, прошептав, что я не обязана этого делать, если не хочу. К сожалению, в нашей семье был явный матриархат. И мама все также, не сводя с меня убийственного взгляда, молча приказывала мне поднять пумпецнцию и лететь с поздравлениями к сестре.
Коли таков ваш приказ, милая матушка, как я могу возразить?!
Я встала, разгладила складки на платье, вызывающе посмотрела на маму, а затем окинула оценивающим взглядом длинную очередь, которая выстроилась к молодым. Да, этак мне часа два нужно будет стоять, чтобы до сестрицы добраться. А ведь у меня столько дел, столько дел!
Отстукивая каблучками подзадоривающий меня ритм, я вышла в центр храма. Некоторые гости стали на меня озираться, не понимая, что я собираюсь сделать, но по большей части, все был заняты молодыми.
— Друзья мои! — громко обратила я на себя внимание. — Дорогая моя сестренка! Возлюбленный бывший жених!
Теперь ко мне были повернуты все. По зале прокатилась волна усилившихся шепотков. Сестра смотрела на меня, поджав губы, а Авон несколько растерянно.
Что, думали, буду все отрицать? Я — не я, корова не моя? Не на ту напали.
Да, это моя сестра. Да, она увела моего герцога. Да, они поженились. От правды не убежишь.
— Желаю, чтобы вас окутывала та же радость, что и меня сегодня! Ведь брак — это просто чудо, особенно такой, в котором царит давно зародившаяся любовь. Не правда ли?
Я пристально посмотрела в глаза Джавины, затем перевела взгляд на Авона.
Что, дорогие мои, думали, я не знала о ваших тайных свиданиях? Да горничные первым делом бежали ко мне и рассказывали все о вас в самых нескромных подробностях: где, как, сколько, когда. Но я как думала: мы с герцогом поженимся, уедем, и все у нас будет прекрасно. Ан нет.
Сестра улыбнулась, пытаясь разрядить обстановку.
— Кэм, ты ведешь себя как ребенок, успокойся.
Я чуть прищурила глаза и усмехнулась, мой взгляд прошелся по зале, и я зацепилась за знакомое лицо.
— Леди Симани, отчего же вы не идете поздравлять молодых? Ах, что это? Ужели слезы на ваших белых щеках, которые вы с таким упорством трете с утра пораньше выпрошенным у моей матушки зельем? Да не плачьте! Полно. Не думайте, что лорд Какашто на веки для вас пропал. Он у нас любвеобильный, и помимо жены, в его душе найдется местечко и для вас, по крайней мере, оно явно там находилось, пока я была его нареченной.
— Кэмрин! — предупредительно начала матушка.
Я улыбнулась как можно очаровательнее, позволяя скопившейся за все время обиде, выплеснуться наружу.
— А что такое? Разве я неправду говорю? Леди Ива, да не смейтесь. Ведь вы недалеко ушли от леди Симани. Погодите, дайте вспомнить… К вам лорд Какашто захаживал по пятницам или по средам?
Я изобразила на лице задумчивость.
— Ах, позвольте! Я такая глупая! Это ведь к леди Мово он ходил по пятницам, и к леди Дишус по средам, а вас посещал раз в две недели по вторникам! Простите, богов ради!
Да, жених был тем еще бабником, но я думала, нагуляется и осядет. Однако сейчас интуиция подсказывала, что я ошибалась.
— Кэмрин! — повысила голос матушка.
— Авон?! Это правда?! — сестра повернулась к своему мужу, впиваясь в него взглядом грозных очей.
Не крути сестрица роман с ним за моей спиной, я бы просто отвела ее в тихую комнатку, и как перед идолом богини Эллоды рассказал все, как есть, чтобы она знала, на что идет. Но Джавина сама сделала свой выбор, так пусть же теперь пожинает плоды собственных решений.
Мой зятек постарался улыбнуться как можно невиннее.
— Ну что ты, Джи, я люблю только тебя!
— Что не делает тебе большой чести, учитывая, что еще два восхода назад ты был обручен со мной и пел мне те же песни, — вставила я.
— Кэмрин! — в конец разозлилась матушка. — Закрой свой болтливый рот и прекращай разыгрывать здесь драму!
Я посмотрела на нее и усмехнулась.
— Позвольте, мама! Это скорее водевиль!
Гости уже даже не шептались. Они просто с жадным вниманием слушали нас, чтобы потом вдоволь обсудить все произошедшее здесь в другом месте. Чувствую, что на такой свадьбе они были впервые.
Комичности происходящему добавлял все тот же дядя с трубой, который, не слыша, что музыка остановилась, все еще продолжал извлекать из своего инструмента такие звуки, что, казалось, у него в трубе сидят пару замученных до смерти кошек, которые все еще продолжают надрывать глотки, надеясь перед кончиной проклясть мучителя.
— Сейчас же покинь храм! — процедила родительница сквозь зубы.
— Сию же минуту! — обрадовалась я и заспешила к выходу, но в дверях обернулась, вдруг вспомнив про одну деталь.
— Джавина, на платье разошелся шов юбки. Хотела сказать раньше, но как-то подзабыла. Так что ты поосторожнее.
И будто бы повинуясь моим словам, от платья отделилась его нижняя часть и красиво упала к ногам молодой жены, являясь последним красивым аккордом в этой комедийной симфонии.
Я хмыкнула. Храм огласился визгами сестры и аплодисментами отца, он у меня тоже со специфичным чувством юмора. Жрец с несчастной миной приложил ко лбу платочек, промакивая выступивший пот.
Священный обряд превратился в фарс.
Делать мне больше тут было нечего, я толкнула железные двери и вышла.
Еще теплый осенний воздух наполнил мои легкие, а пара пролетевших перед лицом листьев заставила улыбнуться.
Карета с эмблемой академии, уже ждала меня у входа. Кучер в синей мантии и шляпе-котелке, повернул голову в мою сторону. И я узрела светящиеся неестественные зеленым светом провалы глаз в вычищенной буквально до блеска черепушке.
Ничего себе у них обслуживающий персонал, а никого поживее не могли подыскать?
— Здрасьте, — прочистив
