сказала имениннице Нинке, которой исполнялось сегодня 18:
–– Дорогая моя подруга! Я очень счастлива, что ты у нас есть, а мы есть у тебя. Хочется пожелать тебе, конечно, только одного: чтобы то, что хочешь, сбывалась. А то, чего не хочешь – не случалось. С Днём рождения!
После того, как все, кроме Нинки, опустошили свои бокалы, Ленка подошла к ней и нежно обняла. Она знала, что подруга не очень-то жалует подобные проявления любви, но раз в году можно!
Нинкины рыжие волосы уже не висели косичками, а были небрежно собраны в хвост, веснушки так же веселились на красных щеках, а выразительные карие глаза смотрели чуть укоризненно. Обняв подругу, Ленка почувствовала приятный запах свежевымытых густых волос.
После Ленки тост говорила, чуть не расплакавшись от волнения, мама Нинки. А затем по очереди остальные гости – девочки из класса, мальчики из художественной школы и более взрослые ребята, которых, как сказала бы покойная бабушка Эка, Нинка нашла «черт знает где».
Морозный январский вечер плавно перетекал в морозную январскую ночь. На улице было тепло, мелко накрапывал дождь, которому изначально предназначалась роль снега, но что-то пошло не так. Старая луна выглядывала из-за тучи, карауля заблудших путников в столь поздний час.
На следующий день Нинка встала поздно.
Немного охмелевшая, вчерашним вечером, пошла она гулять по темным дворам в самый разгар праздника, никому об этом не сообщив. Одним движением надела пальто и выпорхнула из квартиры. Гости спохватились почти сразу – побежали искать. Нашли быстро, минут через пять, сидевшую на скамейке у подъезда соседнего дома поникшую Нинку. Стали расспрашивать, что случилось, но она упорно молчала. Тогда ее отвели домой и уложили спать. На чистую, только что заправленную матерью, постель.
Встав ближе к двенадцати часам дня, она медленно поплелась на кухню, чтобы заварить себе кофе. Сегодня ей уже 18 лет. А за окном все та же зима, что и год назад, и три, и шесть.
За ночь подморозило, дождь превратился в снег, и все вокруг стало пушисто-белым. И солнце щерилось. И люди куда-то спешили. И на кухне ждала мама. Для разговора.
– Доброе утро, Нина.
– Доброе утро, мам! – Нина взяла в руки кружку с горячим кофе, отхлебнула и поморщилась. Обожглась.
– Расскажи, Ниночка, про вчерашний вечер. Я ведь много ночью об этом думала, а еще почему-то бабушку Эку вспоминала, отца твоего тоже. Много мыслей было. Разволновалась и всё – сна ни в одном глазу, – выпалила мама.
Она говорила так быстро, словно боялась не успеть сказать. В детстве мама её, Нинкина бабушка Эка, стыдила детей за лишние слова, учила гордому молчанию. А слова о чувствах были у неё почему-то всегда лишними.
Сама Нинка пошла в бабушку. Подобные чрезмерно, по ее мнению, волнительные и наполненные бессмысленными словами диалоги, всегда раздражали. Мамина слабость была ей противна. И с возрастом скрывать это ей удавалось всё хуже. Поэтому ответила:
– Всё в порядке, я просто гуляла. А теперь мне пора скорее поесть и выходить – сегодня мы с Ленкой и Пашей идём в музей, – сделав еще один глоток кофе, Нинка вышагала с кухни, взмахнув своими растрепанными крепким сном волосами, не дав маме отреагировать. Или, по крайней мере, не успев эту реакцию заметить.
***
Нина. Ниночка. Нинок. Нино. Она росла очень быстро. Из смешливой затейницы с каждым годом превращалась в более молчаливую девушку Нину.
В детстве ей нравилось бегать и кататься на велосипеде, хотя она постоянно падала и расцарапывала себе коленки.
Любила всех и каждого. Со свойственной детям открытостью жила обычной детской жизнью, ела в гостях у Ленки булочки с маком и ездила летом к ней в гости на дачу.
А потом умерла бабушка. Мама начала плакать каждую ночь и увядать с каждым днем. А папа, который некогда проводил с Нинкой всё своё свободное время, стал постепенно из её жизни исчезать, пока не испарился вдруг окончательно.
Положил свои многочисленные белые рубашки в большой, доставшийся от дедушки чемодан, сверху – «Доктора Живаго» Б.Пастернака – любимый роман. Закрыл чемодан, поцеловал Нинку в горбинку на носу и ушёл.
Это повлияло на неё сильнее, чем смерть бабушки. Она так и не смогла простить отца. Честно пыталась, когда подросла, но что- то глубоко сидящее внутри – боль от предательства – мешало.
Понять – поняла. Ведь сама презирала маму за слабость и слезы, из-за которых, как думала её тогда ещё подростковая голова, отец и ушёл. Но принять – это было выше ее сил. С тех пор папу тихо ненавидела, хотя иногда и вспоминала, уже лежа в полусне, как он читал ей на ночь сказки, даже когда она уже умела читать сама или как она приносила ему из детского сада печенье, оставшееся с полдника. Сама не ела – а папе несла, аккуратно завернув в платочек! Очень хотелось его порадовать.
***
После музея Паша, Ленка и Нинка решили зайти в кафе. На улице снова шел дождь, и выпавший ночью белый снег превратился в серую слякоть, чем-то напоминающую крем-мороженое.
Пройдя по набережной и нырнув в переулок, ребята зашли в свое любимое кафе, посещение которого после музея было уже некоей традицией. Свет в этом кафе был всегда немного приглушенным, места мало, и люди сидели за круглыми деревянными столами очень близко друг к другу, из-за чего создавалось ощущение свершения таинства. Возможно, поэтому ребята это место и полюбили – всегда приятно почувствовать единение.
Сегодня разговор зашел о поступлении – Паша с Ленкой грезили Московским университетом, мечтали стать искусствоведами. Нинка же никакой уверенности в том, чем хочет заниматься в жизни, не имела. Из-за этого ощущала себя с некогда близкими друзьями неполноценно, но о сомнениях своих не говорила, а просто со временем всё больше от друзей отдалялась.
Это ощущение неуверенности зародилось в ней с началом учебного года. На уроках стало вдруг скучно, тянуло на улицу, а с наступлением зимы в библиотеки. Там она читала всё подряд, в основном детскую литературу. Опытные психологи, послушав её, предположили бы, что она находится в своей детской травме, связанной со смертью бабушки и уходом отца. И оттого очень боится взрослеть. И чем это взросление ближе, тем тяжелее ей в реальности находиться.
Наверное, в глубине души она это понимала.
Смотрела иногда на Ленку, увлеченно обсуждающую с Пашкой их будущую жизнь.
–– Паш, я знаю, мы когда поступим, через годик сможем вместе жить! Как здорово будет, а?
А чуть более сдержанный Пашка
