поднявшись со скамейки, направилась к дому.
Как и думала, главная дверь была закрыта. Я уже подняла кулак, чтобы постучать, но передумала, рысцой оббежала вокруг дома и толкнула заднюю дверь, она с легкостью отворилась.
На мосту1 пахло сушеной мятой и ромашкой. От стены до стены, была протянута веревка, на которой висели пучки с травами. А на столе у окна распустившиеся, и уже немного завядшие стояли полевые цветы. Я разулась и собираясь зайти в избу споткнулась об задравшийся, цветной половик. С грохотом ударилась о стену, сбив с нее полку с кастрюлями. Разочарованно выдохнув, я стала собирать упавшую посуду, слава богу, ничего не разбилось. Жаль, что не получилось войти в дом неожиданно. Дверь из избы распахнулась и из нее выбежала бабушка. Все такая же, в белом платке и малиновом, в белый цветочек, халате.
— Мира! — Воскликнула она, распахнув объятия. Улыбаясь, я кинулась к ней. От нее пахло маслом и свойственным только старым людям запахом то ли пыли, то ли сырости. — Как доехала? — Спросила она, когда я села за стол.
— Хорошо, — я запихнула в рот огромный кусок картошки, бабушка села напротив, облокотив руки на стол. — Папа подвез меня до вокзала, тебе, кстати, привет от него.
— Как он поживает? — Сощурив свои темные синие глаза, поинтересовалась бабушка. Как бы невзначай, пододвигая поближе ко мне, тарелку с солеными огурцами — не думаеть приехать?
— Он не может, недавно нашел новую работу, сомневаюсь, что его отпустят.
— А со старой работой что?
— Я же писала тебе… — Нахмурившись, напомнила я и задумалась, вспоминая как давно это было — полгода назад.
— Сократили? — Я кивнула и откусила огурец.
— Надо тебе сюда телефон провести.
Бабушка засмеялась, показывая, поредевший ряд зубов.
— В сельсовете вон стоить, и что толку? Не работаеть, как не приду. — Она поджала губы. — Ты мне письмо ежели надо напишешь, а больше мне и не с кем говорить-то — я выдохнула, главное в этом году вернуться без рязанского акцента. Это ударение на «я», вместо буквы «г», говорят «гхэ». Я покачала головой, в этом году я не дам папе насмехаться над собой.
— Когда к матери на погост2 пойдем? — Спросила бабушка, заваривая чай.
Я взглянула на нее, постоянно спрашивает, как не приеду.
— Давай послезавтра, хочу денек отдохнуть.
— Давай-давай — согласилась бабушка. — Зятек-то, поди, уже года три не ходил к ней. — Вздохнула она.
Я поморщилась, у папы давно уже есть какая-то женщина. Он не рассказывает мне о ней, но я не дура, знаю. Чувствую, как от него пахнет женскими духами. Иногда не приходит ночевать домой, говорит либо по работе уезжает, либо с друзьями посидит. Один раз он сказал, что едет, с дядей Виталиком на рыбалку, на десять дней. Через три дня я встретила дядю Виталика в супермаркете. Одного не понимаю, почему нельзя сказать мне правду, я бы поняла его, ведь маму уже не вернуть.
— Он бы приехал, если бы смог — начала я его оправдывать. Хотя уверена, он просто не хочет, сколько его помню, он ненавидел ездить в Извет. — У него новая работа — мне пришлось повториться.
Бабушка кивнула и подала мне бокал с чаем. Я взяла маленькую ложечку и вытащила из кружки всплывшие травинки.
— Это смородина с малиной. — Подсказала она, когда я сделала глоток. Сколько помню, она никогда не покупала чай в пакетиках, всегда сама собирала. Я расстегнула рюкзак и достала из него большую банку кофе, без него я здесь не выживу.
Бабушка усмехнулась и убрала его на полку.
— Я тебе подарок привезла — я хитро улыбнулась, доставая из рюкзака пакет. — Угадаешь?
— Чевой-то я угадывать еще буду. — Она положила руку на грудь и стала перебирать в пальцах крестик. Задумалась. — Есть-то это можно?
— Неа. — Я положила пакет на стол. — Ладно, открой.
Я привезла ей два платка, темно-синий с золотой вышивкой, и черный с бахромой. После смерти мамы она не носит цветное, только дома. Но если куда-то идет, всегда надевает черное.
— Спасибо. — Она потрогала платки, подергала их на прочность и успокоившись отложила в сторону. — Сколько время?
Я достала телефон, сети нет.
— Без десяти семь.
— Ты ешь, а я пойду, новости посмотрю. — Она встала, отряхнула халат и пошла в зал. Через минуту заорал телевизор. Доев, я взяла рюкзак и пошла в терраску, разбирать вещи.
Глава вторая. Предпосылки
Я любила свою терраску. Всегда если лето теплое, здесь сплю. Бабушка ничего здесь не трогает, и как я не приеду, все лежит на своих местах. Комнатка эта не большая, три на пять метров, но мне вполне хватает. У меня здесь стоит, железная кровать, маленький комод, на котором стоит телевизор, с одним каналом — первым. Старое зеркало во весь рост в посеребренной раме и куча моих детских рисунков и вырезок из журналов, которыми я заклеила отвалившиеся и в местах пожелтевшие обои.
Когда все вещи были разобраны, а комната приготовлена к дальнейшему проживанию, я свободно выдохнула. Время уже было около десяти, на улице царили сумерки, я занавесила шторы и принялась за чтение своей любимой книги. Завтра непременно вывезу из сарая велосипед и поеду на село, проверить приехал ли кто-нибудь еще из моих друзей.
Похоже, я задремала, планшет с грохотом упал на пол из моих рук. Я соскочила с кровати и подняла его, проверяя, нет ли на нем царапин, и вообще работает ли он.
Убедившись, что все в порядке я легла на кровать. Паня, бабушкина овчарка, громко залаяла в саду, я подождала, она не прекращала. Я посмотрела на время: 03:12
Ничего себе задремала, что же бабушка меня не разбудила и не сказала лечь нормально? Переодевшись в пижаму, я прыгнула в постель и укуталась в одеяло. Паня до сих пор лаяла. Я навострила слух, вдруг, кто по саду ходит. Однажды у нас был случай, местные ребята воровали капусту, но сейчас конец мая, воровать-то нечего, ничего не выросло. Паня перестала лаять, тишина. Я облегченно вздохнула, но тут последовали маленькие удары о крышу. Словно кто-то кинул бильярдные шары, и те с грохотом покатились вниз. Я соскочила с кровати и выбежала на мост, включив свет. Подошла к двери, прислушалась, ничего не слышно.
И тут кто-то заскреб в дверь, я испуганно попятилась назад.
«Мяу» — раздалось за дверью.
— Черт! Барсик, это ты что ли? — Я облегченно выдохнула и отодвинув задвижку, открыла дверь, на мост вбежал полосатый комок шерсти.
«Мяу» —
