– Ага, во дворе по воскресеньям. Совсем не то, что лига НБА, правда?
Владелец клуба решительно махнул рукой:
– Ты в отличной форме. Даже предлагал сделать шпагат.
Майрон прищурился, переводя взгляд с Арнстайна на Джонсона и обратно. Оба были совершенно невозмутимы.
– Почему у меня такое чувство, будто мне что-то недоговаривают? – спросил он.
Бокс наконец улыбнулся. Он оглянулся на Келвина Джонсона. Тот ответил ему улыбкой.
– Наверное, мне следовало выражаться более… – Арнстайн запнулся, подыскивая слово, – прозрачно.
– Было бы здорово.
– Я хочу, чтобы ты находился в моей команде. Но мне плевать, станешь ты играть или нет.
Майрон снова замолчал. Убедившись, что продолжения не последует, он промолвил:
– Не особенно прозрачно.
Арнстайн глубоко вздохнул. Он подошел к бару, открыл маленький холодильник и достал жестяную банку «Йо-Хо». Шоколадный сбитень с молоком. Хм-хм. Бокс отлично подготовился.
– Ты еще пьешь это дерьмо?
– Да, – усмехнулся Майрон.
Арнстайн дал банку Болитару и наполнил из графина два бокала. Протянув один из них Джонсону, он кивнул на сиденья, стоявшие перед стеклянной стеной. Самый центр зала. Здорово. И места много. Даже Келвину с его шестью футами и восемью дюймами нашлось, где вытянуть ноги. Все трое сели в кресла и уставились на арену – необычная позиция для деловых переговоров. Обычно собеседники располагаются лицом друг к другу, желательно за каким-нибудь столом. Вместо этого они застыли плечом к плечу, глядя, как рабочие укладывают пол.
– Ваше здоровье! – произнес Бокс.
Он пригубил виски. Келвин Джонсон просто держал в руке бокал. Майрон последовал инструкции на банке и хорошенько встряхнул «Йо-Хо».
– Если я не ошибаюсь, – продолжил Арнстайн, – теперь ты юрист.
– Я член коллегии адвокатов, – подтвердил Болитар. – Хотя почти не практикую.
– И спортивный агент.
– Да.
– Я не верю агентам, – заметил Бокс.
– Я тоже.
– Большинство из них – кровососы.
– Мы говорим «паразитирующие объекты», – отозвался Майрон. – Звучит современнее.
Бокс Арнстайн подался вперед и впился взглядом в Майрона:
– Откуда мне знать, что тебе можно доверять?
Болитар указал на себя:
– По моему лицу. Оно внушает доверие.
Бокс придвинулся ближе.
– То, что я тебе скажу, должно остаться между нами.
– Ладно.
– Даешь мне слово, что информация не пойдет дальше этой комнаты?
– Даю.
Бокс поколебался, взглянул на Келвина Джонсона и поерзал в кресле:
– Ты, конечно, знаешь Грега Даунинга.
Еще бы. Он вырос вместе с Грегом Даунингом. С тех пор, как они в первый раз сыграли в городской лиге – это было еще в начальной школе, не далее, чем в двадцати милях от того места, где сидел теперь Майрон, – их жизнь превратилась в сплошное соперничество. По окончании учебы семья Даунинг переехала в соседний городок Эссекс-Фоллз, потому что отец Грега не хотел, чтобы его сын делил спортивную карьеру с Майроном. После этого игра пошла всерьез. В старших классах они восемь раз сталкивались в матчах, и счет был равный: четыре – четыре. Майрон и Грег считались самыми перспективными новичками, и оба поступили в «баскетбольные» колледжи, издавна враждовавшие друг с другом: Майрон в Дьюк, а Грег – в университет Северной Каролины.
Их личное соперничество достигло пика.
В студенческие годы и тот и другой попали на обложку «Спортс иллюстрейтед». Их команды дважды выигрывали Кубок Атлантики, но Майрон участвовал и в национальном чемпионате. Грег и Майрон вошли в команду лучших игроков Америки, оба в качестве защитников. Закончив колледж, сыграли друг с другом двенадцать раз. Колледж Дьюка во главе с Майроном выиграл восемь матчей. Когда НБА начала набирать новых игроков, их взяли в первом же раунде.
На этом личное соперничество закончилось.
Карьера Майрона рухнула после столкновения с верзилой Бертом Уэссоном. Грег продолжал расти и стал одним из лучших защитников НБА. Он десять лет играл за «Драконов Нью-Джерси» и восемь раз попадал в команду «Всех звезд» Америки. Дважды возглавлял лигу по трехочковым броскам, четыре раза – по результативности штрафных и один раз – по голевым передачам. «Спортс иллюстрейтед» трижды помещал его на свою обложку. Наконец он выиграл чемпионат НБА.
– Да, я его знаю, – ответил Майрон.
– Часто общаетесь? – спросил Бокс Арнстайн.
– Нет.
– Когда вы виделись в последний раз?
– Не помню.
– Несколько дней назад?
– Скорее лет десять.
– Хм, – промолвил Бокс. Он снова отхлебнул виски. Келвин так и не притронулся к своему бокалу. – Ты слышал о его травме?
– Да, что-то с лодыжкой, – кивнул Майрон. – Мелкая неприятность. Поправляет здоровье в санатории.
Арнстайн кивнул:
– Это мы рассказали прессе. На самом деле все обстоит иначе.
– Неужели?
– У Грега нет травмы, – заявил Бокс. – Он пропал.
– Пропал?
– Да.
Арнстайн сделал новый глоток. Болитар последовал его примеру, хотя пить «Йо-Хо» понемногу было непросто.
– Давно?
– Пять дней назад.
Майрон посмотрел на Келвина. Тот остался спокойным, но его вообще было трудно чем-либо пронять. В спортивном прошлом его окрестили Кирпичом, поскольку он никогда не выражал эмоций. Теперь Келвин еще больше соответствовал этому прозвищу.
– Пропал – это значит…
– Исчез! – отрезал Бокс. – Испарился. Улетучился. Растаял в воздухе. Все, что угодно.
– Вы звонили в полицию?
– Нет.
– Почему?
Бокс отмахнулся:
– Ты же знаешь Грега. Он не слишком общителен.
Мягко говоря.
– Грег все делает наоборот, – продолжил Арнстайн. – Ненавидит славу. Любит одиночество. Кстати, он и раньше пропадал, правда, не среди сезона.
– Значит…
– Есть вероятность, что его нынешнее исчезновение – очередное чудачество, – закончил Бокс. – Даунинг играет как Бог, но, между нами говоря, с этим парнем не соскучишься. Знаешь, чем он обычно занимается после матчей?
Майрон покачал головой.
– Работает таксистом в городе. Честное слово – ездит в желтой тачке по Нью-Йорку! Говорит, это помогает ему лучше понять простых людей. Он никогда не снимается в рекламе, не появляется на телевидении. Ни разу не давал интервью. Даже благотворительностью не занимается. Одевается как какой-нибудь придурок из старой «мыльной оперы». В общем, чокнутый.
