В ответ лишь взяла и выпалила слово, то и дело всплывающее в уме.
— Измена.
Ничуть не смутившись, герцог лишь перешел к другому пальцу, методично вытаскивая занозы из под моих ногтей. Я же то и дело закусывала губу, но терпела. Иначе нельзя. Нельзя показывать свою слабость.
Покончив с моими пальцами, он достал из распахнутого сундучка, даже не так, скорее большой шкатулочки какую-то маленькую скляночку и, макнув туда палец, стал размазывать смесь на мои ранки.
— Мне прискорбно об этом говорить, но вам придется снять ваш жакет и вытянуть рубашку из корсета.
— Возможно, стоит лучше оборвать рукава?
— Хм, а как же измена? Или вы решили переспать с моим конюхом?
— Не приведи, Трарк! — в ужасе воскликнула я, чем вызвала у герцога непроизвольную улыбку.
А услышав его ворчливое подтрунивание, залилась краской стыда, тем более умелые руки мужчины все-таки продолжили меня раздевать со словами:
— Да уж, сколько лет жил без скандальной славы, обходя стороной замужних, и столько бы еще прожил, если б не одна очаровательная графиня.
— Мне пойти найти конюха? — осмелилась пошутить, выжимая из герцога смешок.
И оставив меня в одном корсете, не считая штанов, Сабрис принялся наносить состав на мои царапины на плечах да опять на пальцы, облегчая болезненное жжение в тот же миг.
— Чудо скляночка! — не удержалась от похвалы я, стараясь не смотреть ему в глаза. А когда сам Ив Го'Шенор поднялся с дивана, забирая с собой лекарскую шкатулку, то я совсем растерялась и бросила ему в спину.
— А-а-а как же?
— Выздоравливайте, графиня, — жестко оборвал меня он, и глядя на мои моментально увлажнившиеся глаза, немного смягчившись, прибавил: — Завтра я вас выслушаю. А сейчас — сон.
— Но-но, — мой голос все-таки дрогнул и слезы хлынули из глаз.
Но герцог был неумолим:
— Вы мне завтра спасибо скажите, что не воспользовался вашей уязвимостью. Правда, если, переспав с этой мыслью, вы все еще будете убеждены изменить своему мужу, то я вас обязательно выслушаю. Но положительного ответа не обещаю.
Не знаю, как сдержалась от более колкого ответа. Но увы, вместо этого плечи дрогнули, слезы хлынули из глаз, а руки потянулись к плечам, где еще саднили свежие раны.
Будто бы почуяв неладное, герцог метнулся ко мне, зачем-то перехватывая ладони.
— Спите! — с нажимом выдавил он, целуя меня в губы.
И я действительно уснула под действием сонных чар.
«Неужели я заставила его нарушить запрет?!» — последняя мыль промелькнула в моей голове, прежде чем я повалилась в оздоровительный сон.
Глава 2. Сон
Мне снились теплые объятья, о которых я так давно мечтала, и терпкий запах мужчины, прижимающего меня к своему жилистому и между тем довольно рельефному телу. К тому же он пах дарьяном, заморской ароматической специей — отдушкой коры редкого дерева, улучшающего самочувствие во сне. Позволить себе такую роскошь, увы, могли лишь только короли, либо очень богатые люди.
Белые облака проплывали мимо, восхищая своей девственной белизной. Я буквально парила над землей от легкости во всем теле и свободы дыхания. Впервые уже за столь долгий срок смогла спокойно проспать ночь, не вскакивая от противного удушья, приступы которых случались со мной вот уже более полу года.
И потому проснувшись с утра чувствовала себя весьма отдохнувшей. Но, к моему великому разочарованию, в постели лежала я одна. Однако окинув взором смятую с обеих сторон простынь и вторую подушку, улыбнулась, поняв с удовольствием, что эту ночь я все-таки провела с ним, Ивом Го’Шенором.
Хотя, конечно, не слыханное дело замужней даме испытывать такие чувства к другому мужчине... Сладкая истома пронзила все мое тело при одной только мысли о герцоге Сабрисе, и я поспешила себя поругать за столь фривольное и глупое поведение, казавшееся вчера вполне логичным завершением тех ужасных событий.
Лениво окинула взором комнату, повернув голову. Ведь после недавней скачке на распряженной лошади тело ломило ужасно. Особенно ноги.
На тумбе рядом с кроватью обнаружился аккуратно сложенный вчерашний походный костюм, с зашитыми дырками на предплечьях ровными стежками, замаскированных под причудливый орнамент, ныне украшающий теперь и манжеты.
— О, простите, миледи. — войдя в комнату служанка с каменным лицом и крючковатым носом, неслышно ступая по мягкому ирвинтведскому ковру, присела в реверансе в дверях.
Я же, приподнявшись в кровати, с удивлением поняла, что под одеялом абсолютно голая. Потому подтянула его на себя почти до шеи и лишь глянула в её сторону, состряпав на лице величественную гримасу, от которой и самой уже тошно было. Но муж от меня требовал именно такого поведения с прислугой. Приходилось подчиняться.
— Мне приказано вас не беспокоить, — начала оправдываться она, при том не дрогнув ни одним мускулом лица. И ни тебе сожаления, ни презрения, сплошное безразличие в голосе:
— Но я не могла не почистить вашу обувь, а исподнюю Хильда постирала, потому, если позволите, могу предложить вам другую из тончайшего батиста.
Однако вопреки её словам, я увидела в руках прислуги только лишь мои ботфорты, отчищенные от комьев грязи, которую вчера месила из-за какой-то сломанной спицы в колесе графской кареты. Благо до участка дороги перед обрывом оставалась еще добрая сотня ярдов, и к тому же предвидев неприятности, одела в путь костюм для верховой езды.
И потому непроизвольно нахмурившись своим нелегким мыслям возвращающим вновь в спальню моего мужа, проронила не слишком вежливо:
— Благодарю, и где она?
— Я сейчас принесу, — проронила служанка в ответ и, пройдя в глубь комнаты, поставила мою обувь у кровати. Затем сделав глубокий реверанс, стремительно вышла, дабы исполнить обещанное.
А я, неожиданно для себя самой, вдруг захотела выглянуть в окно, ныне зашторенное плотной тканью. Завернувшись в одеяло, встала и прошла по мягкому ковру до ближайшего, а, отдернув портьеру, узрела безумно прекрасный вид на море, раскинувшееся внизу до самого горизонта. Оказывается я занимала спальню в восточной части Сохтхейма за которой зияла пропасть обрыва.
Одеяло придерживаемое руками у груди, слегка сползло вниз и оголило мою спину почти до самого копчика. Однако мне было не до этой бесстыдной наготы, я разглядывала внизу волны, забивающиеся о цветное каменистое дно Мраморного утеса.
— Смотрю, вы уже встали? — голос герцога, прозвучавший за моей спиной, заставил вздрогнуть. Слегка смутившись, я не нашла ничего лучше, чем вдохновенно ответить не оборачиваясь.
— Я не могла не отдать должное этому божественному пейзажу...
— Я рад, — произнес Го’Шенор, входя в комнату, судя по приглушенным шагам, неспешно ко мне приближаясь. Мурашки забегали по коже от возбуждения, и я невольно подавила в себе желание скинуть одеяло на пол, чтобы спровоцировать желанного мужчину.
