от себя тоже, уважал.
– Нет, я к нему не поеду. Тем более на неделю. У меня завтра свидание с Аней.
–Хах, посмотрите-ка на него?! Еще на прошлой неделе у тебя Катя была, а сейчас уже Аня, – уже привыкший к таким новостям сказал отец.
– Катя мне не подходит, у нее постоянные тренировки, а после них она идет домой за свои глупые книжки, которые ничему не учат. Мы даже не целовались ни разу за две недели. Знал бы я, что она такая, даже не знакомился бы с ней.
–Ладно, сынок, девушки девушками, но мы с отцом уже все решили, да и дед уже в курсе и ждет тебя.
Если не брать в учет последовавшую двухчасовую ссору между ними, то вечер прошел спокойно.
Неприятная встреча
В девять часов следующего утра, вся семья уже выехала из города и ехала по совершенно пустой местности, где не было даже лесополос, – одно сплошное ровное поле. В машине играло радио, и все молчали. Саша всю дорогу слушал музыку в наушниках и писал друзьям, что родители его ненавидят и хотят «сплавить» деду, у которого старческий маразм. Алена Сергеевна смотрела в окно и вспоминала свою родную деревню, по которой с недавних пор начала скучать. А Евгений Леонидович во время всего пути работал – разговаривал по телефону с разными людьми, назначал и отменял встречи, кричал на кого-то, хвалил. И сколько бы раз его ни спрашивала жена, – не надоела ли ему эта работа, он всегда отвечал, что она ему нравится и он готов сутками посвящать себя ей, но у него есть семья, которая ему дороже любой работы. Этот ответ льстил супруге и ее вновь и вновь преисполняла гордость за своего мужа.
Спустя пять часов пути, которые так и прошли, словно в немом театре, они прибыли на место. Эта деревушка напоминала заброшенную, но в каждом доме жили люди. И на фоне всех этих желающих рухнуть домов выделялся большой двухэтажный кирпичный особняк Аркадия Валерьевича, отставного полковника, кандидата наук по философии, а также улыбчивого старика, который был добр ко всем людям в деревне. За что его и любили. Нередко к нему приходили за помощью по хозяйству, ведь он славился на всю деревню как старик с золотыми руками, умевший абсолютно все. В общем – это был обычный добрый старик.
Гости застали его за стрижкой лужайки. Как только Аркадий Валерьевич увидел прибывших гостей, на лице его засверкала улыбка, свойственная только старикам, неподдельная, преисполненная любви.
–Что-то вы долго. Поди не хотели ехать?! – поинтересовался старик.
– Да что ты?! Я безумно соскучился! Столько лет у тебя не был, а тут вот повод хороший подвернулся. Ну, здравствуй, батя, – вылетело из уст Евгения Леонидовича. После чего последовало крепкое рукопожатие и объятия отца с сыном.
–Ну как ты? Все пытаешь все деньги заработать?!
–Ты же прекрасно знаешь, что всех денег не заработаешь, сам говорил. Поэтому потихоньку работаю, чтобы на хлеб хватало, а все остальное время – с семьей, – с улыбкой на лице ответил сын.
–Видимо, мало ты с семьей, раз внука так распустил. По хребту бы тебе за такое, да возраст не тот.
–Здравствуй, Аленушка, как поживаешь? Не распустила этих обалдуев?!
–Здравствуй, папка, да вот, как видишь, за одним не уследили. Ты то как? Все хоромы строишь?!
–Ну а что старику еще делать? Вот помру – вам все останется, будете приезжать да поминать доброй памятью, ведь шестьдесят-то семь лет, как никак. А ты чего нос повесил? Не выспался что ли?! Конечно, у нас так даже мужики не пьют, – с доброй ухмылкой произнес дед.
–Достали уже, что хочу, то и делаю. Что мы вообще на улице стоим? Дождь начинается, – тихо и отведя глаза в сторону сказал Саша.
–А вот в этом он прав, пошли в дом, чего стоять-то?! – махнув рукой, произнес дед.
Дом был, действительно, большой и богатый: пол весь из паркета, на каждой боковой стене висел большой витраж, а на стенах, служивших перегородками между комнатами, были выложены красивые картины из мозаики. На потолке весела большая, сделанная под хрусталь, но на самом стеклянная, люстра. С двух сторон были дубовые лестницы на второй этаж, где находилось три спальни. Возле лестниц, по левую сторону, вход на кухню, а по правую в гостиную и уборную.
–Прошу к нашему шалашу, – с усмешкой, войдя в дом, сказал отставной полковник. Его военная пенсия и помощь сына позволяла построить большее, но он не считал это необходимым. Оставшиеся деньги он всегда отдавал другим людям в деревне, у которых жилищные условие были в разы хуже.
Так они и просидели весь день общаясь друг с другом, и их разговор не был наполнен уже привычным для всех нас фальшью. В нем чувствовалась взаимная заинтересованность и любовь. Им искренне было интересно узнавать, что нового произошло в их жизни во время разлуки. Но Саша этого не замечал, он был занят делом посерьезнее: он искал связь, но в этой деревне ее не было вовсе, только в полутора километрах от деревни, на небольшом пригорке, был едва различимый сигнал. Так наступил вечер, все легли спать, Аркадий Валерьевич, преисполненный счастьем, сразу уснул. Родители Саши еще часа два обсуждали прошедший день и договорились (уже третий раз подряд, прошлый был семь лет назад) о том, что будут чаще сюда приезжать. Ну а Саша долго думал, что же он будет делать целую неделю без связи и друзей.
Недолгое общение
Утро началось с того, что родители Саши уехали так и не попрощавшись с ним. Сам же Саша встал в девять утра, что сильно его удивило: – в городе раньше двенадцати он никогда не встает – да еще и выспавшимся и полным сил. Спустившись на кухню, он увидел готовящего завтрак деда, завтрак был похож на армейский: сто пятьдесят граммов овсяной каши, вареное яйцо, два куска хлеба с двадцатиграммовым куском масла и чай.
– Доброе утро, внучек, иди умывайся и садись завтракать, у меня почти все готово, – не повернувшись внуку сказал дед.
– Ага, – это было все, что внук смог выдавить из себя для ответа своему деду. Ведь в прошлый раз он не был так вежлив. Тогда он повесил расписание дня в его комнате, где был расписано все время с восьми утра до одиннадцати часов вечера.
Закончив все утренние процедуры, Саша сел за стол и начал завтракать вместе с дедом, который внезапно начал спокойным голосом:
– Вот скажи мне, ты
