что-то не вижу, то осеняю себя крестным знамением и говорю: „Просвети меня, Христе́ мой, увидеть и это“ и вижу»[8]. Также он говорил: «То, что я вам говорю — от Святого Духа. Когда не чувствую Благодать, то ничего не говорю».
В повседневной жизни он не выделялся ни красноречием ни ораторским искусством. Он говорил естественно, непринуждённо, просто, свободно и безыскусно, как неграмотные рыболовы Апостолы.
Но даром слова он обладал и даром богословия. Он стал руководителем, наставником, учителем и истинным пастырем для тысяч душ, богатых и бедных, знаменитых и безвестных, образованных и неграмотных. Как говорит Апостол Павел: «Простецов избрал Бог, чтобы посрамить мудрых, и немощных мира избрал Бог, чтобы посрамить сильных»[9].
Святой не выбрал светское воспитание. Он не был обучен правилам этикета и хорошим манерам светских людей. Не был любителем церемоний. Не следовал общепринятым образцам. Не был эталоном безупречного светского поведения. Он обращается к своим собеседниками такими выражениями как «ну ка» и «дружище», принимая во внимание, что это необходимо для создания дружественной атмосферы[10].
Он не зацикливается на форме, но стремится к сущности, чтобы помочь людям. Когда он говорит «дружище», то это звучит словно «мой любезный друг». Он был самым подлинным и истинно благородным человеком. По общему мнению он был приятнейшим и любезнейшим человеком. Ко всем относился с почтением и с любовью, к праведникам и грешникам, с самой настоящей, истинной, жертвенной любовью. Он был творческой душой. Он обладал святой чувствительностью, святым смирением и совершенной любовью. Он не строил из себя хорошего, добродетельного, святого. Он был святым.
Святой, благодаря своей великой чистоте, привлёк Божественную Благодать. Столь целомудренный, непорочный и чистый монашек в возрасте 34 лет «воздвиг свою кущу» в центре растления и «разрушил все козни дьявольские»[11], направляя грешников на путь спасения.
В течении 33 лет он общался с отбросами общества. С блудницами и сводниками, аморальными типами и ворами, с развратниками и колдунами, но, тем не менее, грех не коснулся его даже на самую малость. Он не осуждал никого, но всех любил, любил во Христе и помогал. Однажды он сказал: «Иногда приходят ко мне парни и девушки, бедные дети и что они только не сотворили, всевозможные плотские грехи, но я их принимаю с любовью»[12]. Он не отворачивается от грешника. Он отворачивается от греха.
Святой был благоуханным белоснежным цветком среди зловонных улиц столицы. Он перешёл от безмолвия Святой Горы в шумные Афины. Из пустыни Кавсокаливии в многолюдный центр столицы. Из святого места в грешное. Пришёл в сердце, в центр Греции, в Афины. В сердце, в центр Афин, на Омо́нию. Угодил в самое сердце 20-го века. Его мечтой было скрыться, жить в безвестности, но Премудрый Бог, рассудив его во всём достойным, поместил его на всеобщее обозрение, сделал его известным всей вселенной[13].
Святой Порфирий, словно второй, современный многострадальный Иов (праведник и пророк) явил чудеса стойкости и безропотно переносил множество болезненных заболеваний. Он никогда не молился об облегчении своих болезней. Ему было стыдно, по причине внутреннего благородства, просить об этом, т. к. он чувствовал великую благодарность к Богу. Но главным образом он считал их даром божественной любви. Он говорил: «Не молитесь, чтобы я выздоровел. Молитесь, чтобы я стал духовно здоровым»[14].
Несмотря на то, что он терпел ужасные боли, он не переставал принимать и утешать народ. В то время как его святое тело испытывало боли, его душа болела за измученные грехом души людей. Он болел телом, но любил. Он любил, но болел душой. Святой говорил: «Кто хочет стать христианином должен прежде стать поэтом. Только так! Необходимо страдать. Любить и страдать. Страдать за того, кого любишь. Любовь совершает подвиг ради возлюбленного»[15].
Тот, который отдал всего себя с малых лет Богу, думал, что не любит Бога так, как следует. Тот, который творил «знамения и чудеса», беспокоился о том какой ответ будет давать на Страшном Суде Христу. Как истинный смиренный раб Божий он избрал себе и смиренную смерть. Он был в высшей степени смиренным и именно поэтому настолько божественно прекрасным и великим.
Словно земной ангел он сошёл с высоты, с Афонской Горы и щедро одарил нас своим благословением, вестью любви Христовой. Он прошёл здесь светлый жизненный путь и отправился снова в своё небесное отечество. Туда, где всегда имел подданство, как небожитель…
Мы хотели бы выразить свою самую тёплую благодарность всем тем, кто нам направлял с большим энтузиазмом свои личные свидетельства, которые играли решающую роль в их жизни. Будучи причастны их личному жизненному опыту, мы укрепляемся в вере и научаемся, смотря на живой, современный пример святости.
Также горячо благодарим всех тех, кто поддерживал морально и материально на протяжении всего процесса издания настоящей книги.
Святой Порфирий да благословляет всегда тех, кто призывает его ходатайство, да направляет на путь спасения и изливает богатно Благодать на всех нас. Аминь.
Священная Келлия Святых Ѳеодоров, Кареи,
Святая Гора Афон.
Свидетельства
«Самые прекрасные годы моей монашеской жизни прошли там, в Кавсокаливии!»
«Я — простой православный монашек.
Вас люблю и молюсь за вас…»
1. «Соблюдайте веру неповреждённой, потому что грядут тяжёлые времена» (свидетельство иеромонаха Продрома, старца Священной Келлии Благовещения Пресвятой Богородицы, Обители Симонопетра Святой Горы Аѳон)
Осуждение
Старца Порфирия я узнал в 1980 году. Я познакомился с ним, когда он жил в передвижной бытовке, установленной на цементных плитах в Ми́леси, на том примерно месте, где сейчас находится его монастырь.
Я посещал его достаточно много раз и, естественно, от общения с ним всегда обогащался духовно. Иногда у меня возникало некоторое сильное чувство: словно нечто особенное, духовное мне передавалось от него, а иногда я оказывался свидетелем его духовных дарований: прозорливости и предвидения, которыми он обладал.
Вот, что я помню от своего первого посещения. Старец находился в бытовке, когда я пришёл его посетить. Вокруг толпилось очень много народа. Эти люди хотели увидеть Старца, но никто из них не выделялся благочестием. Там были женщины и мужчины. Некоторые курили, а женщины были непристойно одеты. Я тогда подумал глядя на всё это безобразие: «Что тут забыл весь этот сброд? Что им надо от святого человека?».
Тогда, в один момент выходит сестра Старца, Порфири́я, и, хотя я и занял последнее место в очереди, говорит
